Максим Калиниченко: Меня даже Максимовская из передачи о политзаключенных вырезала

Уже 14 месяцев разваливается уголовное дело в отношении одного из руководителей "Русской пробежки" в Петербурге Максима Калиниченко. 10 декабря 2011 года, в самом начале акций за честные выборы, он был арестован по обвинению в применении насилия в отношении полицейских. На протяжении этого времени прокуратура не стеснялась пользоваться доказательствами, не выдерживающими критики. И вот процесс подходит к концу – адвокаты считают, что в феврале будет вынесен приговор. ЗАКС.Ру удалось обменяться письмами с Калиниченко. Отвечая на вопросы, он рассказал, почему, по его мнению, в его поддержку проводится мало публичных акций, чего он ждет от судьи и как относится к соратникам, оговорившим его ради свободы.

- Есть ли у вас ощущение, чем закончится судебный процесс над вами?

- По любому делу, попавшему в российский суд, должен быть вынесен обвинительный приговор. Это знает каждый судья. Поэтому чем кончится процесс, догадаться несложно.

- Можно ли ждать справедливого решения от судьи, ведущей процесс?

- Судья нормальная, даже неплохая. Но справедливого решения по совести не будет. Это ясно из общих принципов игры по правилам системы, которой судья Кирсанова служит. Иначе бы она просто не работала в суде. Это простой инстинкт самосохранения, ведь в случае, если будет оправдательный приговор, вскроется целая череда преступлений круговой поруки: полицейских, следователей, прокуроров, судей и других должностных лиц. Поэтому им гораздо проще и спокойнее осудить невиновного, чем вскрыть этот нарыв. Потому что в противном случае это было бы признание в том, что все они так или иначе являются преступниками при погонах, мантиях и должностях. Это было бы признание в том, что вся их судебно-карательная система не имеет ничего общего с законом и справедливостью.

- Применяли ли к вам меры физического или психологического давления за время вашего ареста?

- Как ни странно, но ко мне меры физического или психологического давления никогда до сегодняшнего дня не применялись. Ни во время моего нахождения под стражей, ни пока я был на свободе. За всё время моей общественной деятельности всего один раз нетрезвый сотрудник в центре "Э" ударил меня в живот и сказал, что если я буду участвовать в акциях "Стратегии-31",он меня посадит. Я просто послал его на 3 буквы, и больше никаких угроз не было. Я всегда этому удивлялся, ведь многих ребят с пробежек вызывали в центр "Э" и ФСБ, вели профилактические беседы, расспрашивали насчёт меня. Многие ребята пугались и переставали ходить на пробежки. Я всегда ждал, что вызовут меня, но этого не происходило. Тогда у меня и появилась мысль, что, очевидно, со мной профилактических бесед вести не будут, меня будут сразу сажать. Только я не понимал на тот момент, за что.

- Как вы оцениваете публичную кампанию, развернутую в вашу поддержку?

- Я не получил поддержки различных общественных организаций и СМИ, единственная большая акция прошла 14-го января 2012 года. Это вполне естественно, так как я человек сам по себе, свой собственный, а поэтому неконтролируемый и никому ничего не должен. Как такового общего идеала у оппозиции нет. Каждая организация преследует свои личные и корыстные цели. А поэтому вкладывать свои ресурсы в человека, которого не можешь контролировать, лишь только ради общих принципов и лозунгов - глупо.

Акция 14-го января 2012 года была массовой только из-за того, что я был один из первых, кого незаконно арестовали лишь за желание принять участие в акциях протеста.  И на тот момент, по-моему, единственный. Но на мне стоит клеймо националиста, чего либералы не любят. Поэтому поддержки от них ради каких-то общих принципов свободы я не получил. Либералы не имеют никакой точки опоры в простом народе, но они единственные обладают огромными финансами, интеллектуальными и информационными ресурсами, чтобы привлечь внимание мировых и центральных СМИ. Меня даже Максимовская (Марианна Максимовская, ведущая программы "Неделя с Марианной Максимовской" на РЕН ТВ – прим. ЗАКС.Ру) из передачи о политзаключенных вырезала.

Тем не менее меня поддержали простые, честные, искренние и порядочные люди без каких-либо интересов. Мне немного помогают различные организации и партии националистов, несмотря даже на то, что я в их партиях не состою. Помогают неравнодушные лица и блогеры по мере своих возможностей. Мне помогают товарищи из "Русской пробежки", пускай их и небольшое количество. В сегодняшнем своём положении "Русская пробежка" в Петербурге не способна создать какую-то массовую общественную поддержку. Общественно–политические мероприятия способен был организовывать Александр Синяков (как и Максим Калиниченко, один из неформальных лидеров "Русской пробежки" - прим. ЗАКС.Ру), которого сейчас в Петербурге нет. А других лидеров такого уровня пока в питерских пробежках не видно. Возможно, люди просто боятся, возможно, новые и свежие люди просто не допускаются к организации мероприятий. Мне это неизвестно.

- Нет ли у вас обиды по отношению, например, к "узникам Болотной", о которых больше пишут СМИ, по поводу которых проводится больше акций?

- Обиды по отношению к "узникам Болотной" у меня не может быть по факту. Такая обида может быть вызвана тщеславием. А я не за славой шёл на акцию протеста, я шёл только по одной причине: я боролся за свои права и свою свободу. За это сейчас и сижу в тюрьме. Надеюсь, большие акции и поддержка в СМИ помогут "узникам Болотой" в скорейшем освобождении. Единственное, что я считаю не совсем правильным, это разделение политзаключённых на своих и чужих. Бороться надо за освобождение всех людей одинаково.

- Осуждаете ли вы обвиняемых Парфенова и Александрова, оговоривших вас?

- Я  с пониманием отношусь к этому. Поставьте себя на их место: вам предлагают свободу за то, чтобы оговорить даже не друга или родственника, а постороннего, незнакомого вам  человека. Чтобы не пойти на такую сделку, надо быть очень принципиальным человеком. А таких людей очень мало. Тем не менее я уважаю их за то, что они в суде не стали врать и сказали правду.

- Если бы вы знали, что вас ждет арест, вы бы не стали участвовать в акциях протеста 2011 года?

- Перед 10-м декабря 2011 года меня предупреждали о том, что мне лучше не участвовать в акциях протеста. И на тот момент было нехорошее предчувствие. Тем не менее я пошёл на митинг. Но зная, что меня 100% арестуют и сфабрикуют уголовное дело, идти на митинг было бы глупо и нерационально.

На другие вопросы на данный момент не могу ответить, так как  многие являются предметом разбирательства в суде. На некоторые просто не могу вкратце ответить, так как. эти вопросы являются предметом глубокого анализа и рассуждения.

Справка ЗАКС.Ру:

Максим Калиниченко обвиняется в совершении преступлений, предусмотренных частью 3 статьи 212 УК РФ (призывы к массовым беспорядкам), частью 4 статьи 33 УК РФ (подстрекательство к совершению насилия в отношении сотрудников полиции путем призыва "Бей ментов!"), частью 2 статьи 318 УК РФ (применение насилия в отношении представителя власти, опасного для жизни и здоровья). Также по части 1 статьи 318 УК РФ (применение насилия в отношении представителя власти, не опасного для жизни и здоровья) обвиняются соратники Калиниченко по "Русской пробежке" Игорь Парфенов и Максим Александров. Дело слушается в Куйбышевском районном суде судьей Ириной Кирсановой.

Доказательства прокуратуры по обвинению Максима Калиниченко в совершении преступления, предусмотренного частью 2 статьи 318 УК РФ, строятся на двух базовых материалах. Во-первых, видеозаписи, на которой зафиксировано задержание Калиниченко 10 декабря 2011 года. Во-вторых, показания (по мнению защиты – ложные) пострадавших сотрудников полиции.

Изначально потерпевшим в деле считался только сотрудник полиции Бабченко А.Е. Он получил сложный перелом ключицы в результате того, что его то ли ударил, то ли толкнул Максим Александров (такова была изначальная версия получения травмы). Калиниченко в это время якобы выкрикивая "Бей ментов!", чем призывал Александрова к насильственным действиям. Однако в ходе процесса Центр по борьбе с экстремизмом (Центр "Э") предоставил суду видеозапись. На которой зафиксировано задержание (при этом правоохранители отказываются озвучить историю происхождения данного видео). На записи видно, что Бабченко получил травму в результате падения – во время задержания он пытался догнать одного из молодых людей, выбежавших на проезжую часть Невского проспекта, зацепился за цепь ограждения тротуара и упал.

После этого в деле появился еще один потерпевший – сотрудница полиции Селукова Е.В., которая 10 декабря сопровождала Бабченко в больницу. На протяжении нескольких месяцев она фигурировала в деле в качестве свидетеля, однако потом неожиданно изменила свой статус.

Селукова уверяет, что получила несколько ударов (в ногу, в каску), а также удар в грудь, из-за которого испытала острую боль. При этом, как отмечает сторона защиты, нужно понимать, что бронежилет, который был надет на потерпевшую, распределяет воздействие от удара равномерно по телу, и получить травму, на которой настаивает сотрудница полиции, фактически невозможно.

Что важнее, Селукова в ходе допроса на одном из заседаний суда заявила, что слышала, как Калиниченко 10 декабря 2011 года выкрикнул "Бей ментов!". Однако, давая показания в ходе следствия, она про это не говорила. На суде сотрудница полиции пояснила, что вспомнила этот факт во время просмотра видеозаписи. При этом другим участникам процесса, знакомившимся в записью, данного призыва не слышно.

Полицейские, которые задерживали Калиниченко 10 декабря, не знали, кто он такой. Указание о задержании давал сотрудник Центра "Э", наблюдавший за происходящим. А вот он Калиниченко знал хорошо. В сферу интереса Центра "Э" обвиняемый попал в конце 2010 года. Тогда вместе с Александром Синяковым он активно развивал в Петербурге движение "Русская пробежка", стал неформальным лидером движения.  

С января 2011 года Калиниченко становится объектом наблюдения – сотрудники правоохранительных органов прослушивают его телефон, отслеживают встречи, за ним ходят "топтуны". В результате на момент задержания 10 декабря в Центре "Э" имелось обширное досье на Калиниченко. Но планов по привлечению его к уголовной ответственности до декабря петербургские оперативники не имели.

После событий на Манежной площади в Москве, в декабре 2010 года, в Интернете появился некий "Манифест". Это выдержки из книги 60-х годов прошлого века Эбби Хоффмана "Как выживать и сражаться в стране полицейской демократии". В книге, в частности, написано, как нападать на полицейские участки, как завладевать оружием. В списке экстремистских материалов книга не находится.

В период событий на Манежной площади Калиниченко прочитал манифест и добавил его в "заметки" в своем аккаунте "Вконтакте". То есть запись была видна только ему, от остальных пользователей социальной сети она была скрыта. Спустя несколько месяцев, в ночь с 5-го на 6-е декабря 2011 года, когда в Интернете появлялись публикации о якобы введенных в столицу войсках, Калиниченко опубликовал этот манифест у себя на странице "Вконтакте", то есть сделал его доступным другим пользователям. Запись провисела лишь час, затем он удалил ее.

Однако этого часа хватило, чтобы Калиниченко попал во внимание специально созданного при столичных правоохранительных органах центра, в задачу которого входило фиксировать любые проявления экстремизма в Рунете. Следственный комитет направил в Петербург письмо о необходимости проведения поверки в отношении блогера "Max Калиниченко" и его задержания. Было возбуждено уголовное дело по части 1 статьи 212 УК РФ за призыв к массовым беспорядкам. При этом в Москве оперативники не знали, что петербургские коллеги давно отслеживают деятельность Калиниченко, для них это был просто неизвестный блогер.

Дело по 212-й статье было возбуждено в 23 часа 10 минут 9 декабря 2011 года. Сотрудникам петербургского Центра "Э" было известно, что днем 10 декабря Калиниченко намеревается прийти на митинг за честные выборы.

Вместо того чтобы, возбудив дело, получить санкцию на арест, они с самого утра 10 декабря ведут наружное наблюдение за Калиниченко. Последний должен был заранее встретиться с единомышленниками по "Русской пробежке", все вместе они намеревались прийти к метро "Площадь Восстания", где был назначен сбор участников акции. По дороге, уже на Невском проспекте, группе Калиниченко преграждают путь сотрудники Патрульно-постовой службы полиции. Они получают указание задержать Калиниченко. Сотрудники полиции объявляют ему, что он задержан. Однако не в рамках возбужденного против него уголовного дела, а за проведение несанкционированного шествия. Калиниченко и Синяков не согласны с этим, они отказываются проследовать в машину полиции. Правоохранители применяют силу для осуществления задержания. В этот момент на них нападают активисты "Пробежки" Парфенов, Александров, еще несколько молодых людей, которые в итоге не были задержаны.  

На место потасовки пребывают дополнительные силы полиции. Правоохранители задерживают Парфенова и Александрова, Синяков и Калиниченко на тот момент уже находятся в автомобилях полиции.

По части 1 статьи 318 УК РФ (по которой судят Парфенова и Александрова) суды практически не избирают меру пресечения в виде ареста. По части 1 статьи 212 – тоже. А вот по второй части 318-й статьи (по которой судят Калиниченко) как правило избирается мера пресечения в виде ареста.

Парфенов и Александров были отпущены под подписку о невыезде после того, как во время следствия заявили, что Калиниченко призывал их нападать на сотрудников полиции. Оба в суде отказались от своих показаний. Они пояснили, что давали их под давлением и после угроз, что, если не оговорят Калиниченко, также будут арестованы.

Подготовил Олег Мухин