Колбаса из чемпиона: будущее российского коневодства

В Петербурге через месяц начнется одна из крупнейших международных конных выставок – "Иппосфера". Вот только показывать на ней, похоже, российским заводчикам будет нечего. ЗАКС.Ру разобрался – кто сейчас занимается лошадьми и почему они чаще отправляются на бойню, чем на ипподром.

В начале июля 2017 года лошади верховых пород Завиваловского конного завода из Пензы могли стать твердокопченой колбасой или неплохими консервами. Предприятие вновь переживает сильнейший кризис, уже далеко не первый. На этот раз, чтобы выбраться из долгов, руководство завода решило сделать упор на разведении орловских рысаков, избавившись от верхового отдела.

"Избавиться" означает быстро и без огласки отправить породистых животных под нож мясника. Примерно 150 рублей за килограмм веса, и лошади, многие из которых год назад блистали на "Иппосфере" (крупная международная конная выставка, которая проводится раз в год в Петербурге),  уже едут на ближайшую бойню. Пензенским скакунам повезло: местный предприниматель выкупил животных, чтобы спасти от неминуемой смерти. Однако новый владелец не может надолго оставить их  на содержании – лошадей должны перекупить. Пока, правда, непонятно – кто это сделает.

История Завиваловского завода не стала исключением из правил – скорее, закономерным явлением. Разорение конных хозяйств уже привычное дело. Ежегодно в социальных сетях появляются посты "Спасем породистых лошадей от убоя!" Уфимский завод №119, Рязанский, Еланский, Прилепский и многие другие – все они признаны банкротами.

Что там в лавке мясника?

Екатерина Завизион с 2013 года выкупает лошадей, отправленных на убой. За все время ей удалось вытащить из-под ножа более трехсот животных. Она отмечает, что в последнее время на бойнях все чаще попадаются жеребцы и кобылы с заводским клеймом.

"Таких животных мясники обычно придерживают, чтобы выгоднее продать. Цену накручивают за все: масть, порода, внешние качества, – рассказывает Екатерина. – Конные заводы разоряются, а самый быстрый способ избавиться от лошади и получить за нее деньги – отправить бойню. Сейчас так и спасаются, ведь элементарно на корма денег не хватает".

Олеся Малахова два года выкупала лошадей с бойни в Елюзани, ее рассказы о состоянии животных пугают: "Для тех, кто промышляет кониной, лошади – все равно, что для многих коровы или свиньи: мясо оно и есть мясо. Причем Елюзань – это конечный пункт. Там лошадей не выращивают, их там режут. Если кобыла жеребая, они ждут, когда она родит, и сразу режут, а жеребят выбрасывают. Был случай, мы с подругой проходили мимо забойного цеха, и прямо возле наших ног выкинули жеребенка собакам. Он только родился, живой был…"

На фото: лошадь на бойне и после выкупа

Вымирающие достижения России

Последствия нестабильности в конном деле очевидны. Гордость российского коневодства – орловская рысистая порода – сейчас на грани уничтожения. Эту породу вывел фаворит Екатерины II Георгий Орлов, именно из орловцев потом выводили рысаков в других странах. В годы Великой Отечественной войны таких лошадей спасали наравне с произведениями искусства. К 1985 году в СССР было около 55 000 чистопородных голов. А уже к 2014 году по всей стране едва ли "насобирали" 30 жеребцов-производителей и 500 маток. Для сравнения: лошадей Пржевальского, занесенных в Красную книгу, насчитывается около 2000 особей.

Такая же участь постигла и донскую породу, одну из старейших в России, выведенную казаками. Еще в 2014 году конезаводчики забили тревогу: донских лошадей нужно спасать, их поголовье ежегодно сокращается в разы. В 2015 году на бойне в Елюзане оказалось 40 голов чистопородных лошадей – значит, очередной завод был больше не в состоянии их содержать. И уже в 2016 году на всероссийской конференции, посвященной сохранению и популяризации этой породы, прозвучала цифра – в России осталось всего 200 донских лошадей.

Чем и как живут заводы

Калгановский конный завод расположен в 150 километрах от Петербурга. Он основан в начале XX века и до перестройки оставался крупным и прибыльным хозяйством, специализировавшимся на разведении лошадей орловской рысистой породы. Но в 90-х грянул кризис – и дальше все по обычной схеме: закончились деньги, корма, несколько раз менялись владельцы, вся селекционная работа быстро стала сходить на нет. Кризис прошел, однако все, что осталось от завода, не было продано "по дешевке" на аукционе, как  это обычно бывает. Калгановским животным повезло, они попали в хорошие руки. Сейчас там ведется активная работа по восстановлению "былого величия", опытные сотрудники продолжили разводить орловских рысаков, а также ахалтекинцев.

Зарабатывает завод только на экскурсиях и доходах с детской спортивной школы. Получать прибыль с продажи чистокровных жеребят пока не получается, слишком мало желающих сделать дорогую покупку.

"Единственная помощь от государства, на которую мы можем рассчитывать – дотации на корм, но они до смешного малы.  Их выдают только заводам, где насчитывается больше 20 кобыл одной породы, у нас такого пока нет. Эту финансовую поддержку получает, например, Пермский конезавод, у них большое поголовье. Вы видели их лошадей? Это просто живые скелеты. Зато их государство "финансирует", – рассказывает Илья Кудрявцев – начальник конюшни. – Заводы повсеместно теряют возможность разводить лошадей, а потом все удивляются, почему спортсмены сейчас покупают скакунов из-за границы. Я вообще не видел ни одной госпрограммы, поддерживающий российское коневодство. А знаете, кто сейчас массово скупает наше лучшее поголовье? Китайцы. Да еще немного – и они на наших же лошадях будут брать первые места на олимпиадах и на наших лошадях построят свое конное дело".

Работники Калгановского конного завода не раз выкупали лошадей у разорившихся "коллег". Вестям об очередном кризисе, заморенных голодом лошадях здесь уже никто не удивляется, да и всем попросту не до этого. Каждый день тяжелая работа: с шести утра и до поздней ночи. Сейчас заводу есть, чем гордиться: этот год стал "урожайным" на жеребят – все сильные, здоровые, красавцы как на подбор. На каждого малыша свои планы: кого-то отправят на ипподром, кого-то отдадут в выездку или конкур. Пока здесь все работают за идею хоть как-то изменить ситуацию в лучшую сторону. Но идеей долго сыт не будешь, а правительство в ответ на просьбы о поддержке скромно отмалчивается.

Разбираемся в финансировании

В стране не осталось заводов, имеющих статус "государственный", последние государственные заводские конюшни (их 27) были ликвидированы в 2012 году. Все имущество, права и обязанности предприятий перешли к ОАО "Российские Ипподромы". 100% акций нового ОАО находятся в федеральной собственности. Государство взяло на себя ответственность за достойное финансирование заводов, а также за регулирование деятельности тотализаторов на ипподромах страны. Однако все финансирование ограничилось минимальными дотациями и субсидиями, а также обещаниями пересмотреть всю систему денежной помощи до 2020-го года.

В соответствии с указом президента от 2011 года, ликвидация госзаводов была необходима для развития коневодства в стране и внедрения системы тотализаторов по типу европейских. Почему власть так заботят тотализаторы? В Европе основной доход конезаводов, да и всей конной индустрии – именно тотализатор. Это деньги на поощрение владельцев, наездников, тренеров и берейторов, это же и часть культуры, и прибыль для государства (налоги). Но в России деятельность тотализаторов ограничили рядом законов и поправок, так что идея не прижилась, хоть и имела все шансы сделать работу конезаводов самоокупаемой (как в Англии или Арабских Эмиратах, например). Мешает и то, что монополия на конный тотализатор есть только у "Российских Ипподромов".

Коммерческий директор ОАО "Российские Ипподромы" Владимир Жадовский в своем интервью https://bettingbusiness.ru/articles/0002823-vladimir-zhadovskij-rosippodromy-stanut-lokomotivom-v-razvitii-konnogo-totalizatora  для Betting Business Russia в 2015-м году рассказывал об одной из главной сложностей на пути внедрения тотализаторов в отечественную культуру: "Когда тотализатор в России запретили, общество стало относиться к нему как к "черному" виду азартных игр. Это наложило определенный негативный отпечаток. Мы хотим показать, что тотализатор — легальный вид азарта и отдыха. С каждым днем барьер недоверия становится ниже, люди начинают более доброжелательно относиться к тотализатору. Конечно, за день организовать такой механизм, как, например, во Франции, не получится. Должно пройти минимум 3–5 лет, чтобы создать в России фундаментальную, прибыльную и конкурентоспособную структуру — конный тотализатор".

Несмотря на то, что государство избавилось от необходимости полностью финансировать отечественное коневодство, небольшая помощь в виде субсидий и дотаций все же предоставляется. На эту помощь может рассчитывать только хозяйство, получившее статус "конный завод" (то есть внесенное в государственный племенной реестр). Для этого в нем должно содержаться не менее двадцати маток одной породы. Тогда Министерство сельского хозяйства Российской Федерации выделяет заводу по восемь тысяч рублей в год на каждую кобылу. Чтобы получить эти деньги, небольшие хозяйства докупают животных до необходимого количества, получают желаемый статус, а потом оказывается, что возросшее число голов нечем кормить. Восемь тысяч в год ни на что не хватает, а в конюшне стоит более 20 животных, которые хотят есть.

Второй вид господдержки – дотации на корм в размере щести рублей на кормовую единицу. Кормовая единица – это, например, килограмм овса. Спортивная лошадь съедает в день примерно 6 кг (около 15 рублей за 1 килограмм). Такая дотация не покрывает даже половины денег на закупку кормов. А помимо овса лошади едят сено, соли, кормовые добавки. В этом году лето дождливое и холодное, а значит, конные заводы уже готовятся к повышению цен на зерно, но вот дотации никто повышать не готов.

Александр Зайцев, заместитель директора по научной работе ВНИИ коневодства РФ, отметил, что сейчас планируется упростить требования для получения статуса "конный завод", потому что для многих они невыполнимы. Но вот увеличить денежную поддержку пока невозможно, ведь "все пределы финансирования уже четко определены".

"Мы запланировать можем любую программу, все, что угодно, но от нас мало что зависит, – рассказывает Александр Зайцев. – Мы хотим, чтобы заводы стали самоокупаемыми".

Конезаводчики уверены: чтобы предприятие уходило в плюс, лошадям необходимо участвовать в соревнованиях с большим призовым фондом. На данный момент самый большой выигрыш можно получить на скачках на Приз Президента РФ (призовой фонд – 10 000 000). При этом регистрация лошади на это мероприятие – 100 000 рублей, а стартовый взнос – 300 000 рублей. Едва ли небольшие заводы могут себе позволить такое соревнование.

Диана Игнатович