"Гулливеры в стране проституток"

1.От тюрьмы да от сумы… Я вышел из зала суда в сопровождении двух приставов. Один попытался надеть мне наручники, но старший запретил ему это: "Не надо". В коридоре ждала Настя — старшая одиннадцатилетняя дочь. "Папочка, любимый…" — она уже все знала. Обняла, прижалась хрупким телом. Вокруг собралась группа поддержки — ветераны, жители Сестрорецка супруги Осиповы, мои преданные друзья и помощники: "Хотели вас завтра поздравить, но вот приходится сегодня…" Снежане отдал все из карманов, документы, телефон, ключи: "Да меня уже судья поздравила с Днем защитника Отечества…" — Ладно, держитесь! — попрощался я с родными и близкими. — Все будет нормально. В комнате судебных приставов офицеры посочувствовали: "Как-то очень жестко! Это чего она так?" Через полчаса приехал УАЗ из Курортного РУВД, меня вывели черным ходом, где стояли Снежана, Настя и все мои друзья. Садясь в машину, я успел крикнуть Снежане, чтобы не передавала продукты, я объявляю голодовку в знак солидарности с Аракчеевым, Худяковым и всеми политзэками путинского режима. Майор из местного РУВД, похоже, был удручен выпавшей ему миссией, посадил меня не в собачатник, а в салон и всю дорогу молчал. Мне тоже было не до разговоров. Мимо пролетали огни большого города, у дорогих ресторанов парковались солидные машины. Пятница, накануне праздника, корпоративы… Над всем этим медленно всплывала полная луна. "Интересно, будет ли ее видно из окошка моей камеры?" Меня везли на первую в моей жизни отсидку. Во сне я часто попадал в тюрьму. Помню, всегда терялся, входя в камеру, нужно было представиться и назвать статью, но во сне я не помнил ни суда, ни статью — и здорово этому удивлялся. За что? Сейчас, после суда, тот же вопрос. Начальнику объединенного специального приемника ГУВД СПб от административно задержанного Гуляева С.В. заявление. Я, Гуляев Сергей Владимирович, объявляю голодовку с момента моего задержания на срок административного ареста, в связи с протестом против судебного произвола в отношении русских офицеров Аракчеева и Худякова, воевавших в Чечне, обвиняемых в убийстве мирного чеченца, дважды оправданных судом присяжных, но осужденных в третий раз военным судом и приговоренных к 15 и 17 годам заключения. Я протестую против неправосудного и незаконного постановления мирового суда в отношении меня за организацию пикета в защиту русских офицеров и в защиту суда присяжных. Я объявляю голодовку в знак солидарности со всеми политзаключенными путинского режима — офицерами Аракчеевым, Худяковым, офицерами группы Ульмана, с политзэками Ходорковским и Алексаняном и многими другими известными и неизвестными жертвами сегодняшнего судебного и правового беспредела. 22 февраля 2008 года Гуляев С.В. — Правда? Зачем? У нас хорошо кормят, — удивилась девушка-сержант, принимавшая мои вещи на хранение. Следом я написал еще одно заявление — об отказе от работ и, главное, отказ участвовать в фарсе под названием "Выборы Президента РФ". Меня сопроводили в шестиместную камеру, как обычно вонючую с парашей у окна, холодную, продуваемую сквозняком из-за неплотно закрывающейся железной рамы. Кинули на шконку матрас и подушку. От параши до двери через всю камеру тянулась длинная лужа, то ли моча, то ли еще что. Ладно. В камере я один — и то хорошо. Ничто и никто не будет отвлекать от размышлений. Да и голодать легче. Думал, лягу и вырублюсь, устал, целый день ничего не ел. Но куда там. Перед глазами всплыл весь этот длинный день. 2. "Русские своих не бросают! Сдают". 22.02.08. Суд. Показания Шарапова. Видно, что перед отправкой в суд его старательно проинструктировали. Но все равно в деталях путается, противоречит тому, что было показано на видеозаписи. Судья это знает, но я все равно обращаю ее внимание на нестыковки. Моргунова раздражена. Спрашиваю Шарапова, как это они со вторым омоновцем — Бойко В.В. написали рапорта слово в слово — профессиональная деформация? Судья снимает вопрос — он явно не вписывается в концепцию ее постановления, последняя страница которого ей, похоже, уже продиктована. Жалко Шарапова, мельчает народишко. Его однофамилец, Володя Шарапов, помнится, мучился угрызениями совести, когда Жеглов сунул вору брошенный кошелек. Сейчас таких ментов уже не осталось, наверное, да и раньше, пожалуй, только в книжках про злых разбойников и благородных блюстителей и были. Второй свидетель — Бойко Вадим Вадимыч в суд не явился. В отпуске. В королевстве Таиланд. Я, кстати, судье заявил, что готов подождать его возвращения, чтобы прояснить все детали моего задержания. Дело в том, что меня задерживали вообще не Шарапов с Бойко, они сидели в автобусе. Но судье еще один левый свидетель, показания которого не впишутся в концепцию приговора, явно не нужен. Пусть Бойко едет отдохнет на Канары — но Гуляева приказано отправить на нары. Я не исключаю, что и путевку Бойко оплатило начальство, только чтобы он не притащился в суд. Уж больно болтлив прапорщик ОМОН оказался. Когда 2 февраля меня забрали с пикета (в защиту русских офицеров, воевавших в Чечне, потом обвиненных в убийстве, дважды оправданных судом присяжных и осужденным уже третьим судом на 15 и 17 лет), Бойко, узнав, за что нас взяли, разоткровенничался: "Ну и что вы хотите, чтобы вас заметили и услышали — 30 человек? Да у нас государство проститутское, продает всех и вся, и служат ему одни проститутки. И я такая же проститутка. Все проститутки". Я возразил, что я не считаю себя таковой, и те ребята нацболы, которые пришли защищать Аракчеева и Худякова — русских офицеров, тоже в отличие от него не проститутки. Но вот его начальник — командир ОМОН Кабацкий, который сдал чеченской прокуратуре всю пулегильзотеку отряда и позволил перефотографировать все фотографии сотрудников отряда — кто он, по-твоему? — Проститутка, мы все это знаем! — И то, что Сергея Бабина — прапорщика-сапера после этого объявили в розыск, возбудили дело об убийствах, тоже знаешь? — Да, но его уже не разыскивают, дело уже закрыли, кажется? — Как же, — возразил я ему, вспомнив, что все мои депутатские обращения и к генпрокурору, и в Совет Безопасности РФ, и к президенту по поводу судьбы безвинно обвиненного Бабина так и остались без ответов. Верховный главнокомандующий, отправивший пацанов на им же (или спецслужбами его) спровоцированную войну, бросил своих солдат, кинул, сдал как ненужный балласт, принес в жертву Кадырову и его клану, который сегодня наводит порядок в Чечне. Кто такие для Путина Бабин, Аракчеев, Худяков, ребята группы Ульмана? Пешки, пыль под ногами, люди, которые мешают укреплять дружеские отношения с обласканным званиями и наградами Героем России Кадыровым. (Интересно было бы почитать представление на это звание. Наверняка там нет упоминаний о признаниях самого Рамзаныча о том, что первого русского солдата он убил в 16 лет. И о том, как отец его учил, что каждый правоверный, чтобы попасть в рай, должен убить как минимум 200 русских). В общем, прапорщик Бойко согласился, что в стране бардак, что Чечню мы уже потеряли, что кровь тысяч наших солдат и офицеров была пролита зря — никакой Конституционный порядок мы в стране не навели, зато все бандиты и убийцы наших солдат стали сотрудниками МВД Чечни, кадыровским спецназом, и вместо законов РФ там по-прежнему правят законы кровной мести, шариат и межклановые, межтейповые договоренности. И тем не менее Бойко вместе с Шараповым накатали на всех нас рапорта лживые, под чью-то диктовку — с ошибками в каждой строчке. Мне и Андрею Дмитриеву, лидеру нацболов Питера и сопредседателю "Другой России" — вкатили протокол по 19.3 КОАП — "сопротивление милиции", что, собственно, тянет на 15 суток. И ничего, не дрогнула рука, подписались. Характерна описка в одном из этих рапортов: держал лозунг "Русские своих не бросают. (Сдают)". Спешили. Прапорщик Бойко весь день 2 февраля сокрушался, что вот, дескать, все его товарищи уже пьют пиво, а он вынужден тут писать кучу рапортов, "ну как я, дурак, оказался в этом автобусе". 3. "И вот я проститутка, я фея из бара…" Кстати, это действительно интересная история. Бойко увидел, что одна из девушек-нацболок Настя снимает на видео, как нас задерживают и сажают в автобус, подбежал к хрупкой и звонкой красавице и смял ее, скрутил и запихал пинками в автобус, предварительно отобрав видеокамеру. Пока запись задержания стирали (чтобы не оставить улик), автобус тронулся и Бойко остался с нами. Потом уже, когда мы часа два просидели у 28-го отдела милиции в автобусе, он изнылся окончательно, и Насте (как виновнице его здесь пребывания) пообещал особый разговор, когда они останутся один на один: "Ты у меня из автобуса последней пойдешь!" Я спросил у Бойко, ничего, что этот разговор с угрозами слышат как минимум семь свидетелей? Бойко и ухом не повел: "Да на мне столько всего висит, что от этого мне не убавится, не прибавится". — Это можно расценивать как чистосердечное признание? — поинтересовался кто-то. А я подумал, что наверняка этот громила туповатый не придумывает, и в его биографии можно точно наковырять на реальный срок. Да, запомнилась еще одна фраза этого защитника путинского режима — когда он подтвердил, что командир ОМОНа Кабацкий тоже проститутка, я его спросил: "Так что же ты служишь у него, он же тебя точно так же сдаст". На что Бойко философски ответил: "Была бы у меня хоть пара извилин, я бы в ОМОН не пошел. А так, куда ж мне еще?" Я вспомнил давний разговор с комбатом ОМОН Виталием Ляхом, командиром отряда в Чечне, где в пору свой итар-тассовской командировки я частенько бывал. Виталий жаловался, что никто не хочет ездить в Чечню, отряд ОМОН разбегается, по батальонам дышит некомплект, берут всех подряд — из ППС, из участковых, с улицы всяких подонков и мразь — только чтобы набрать группу и отправить на полгода в Чечню. 4. Опричники культурной столицы Встреча с Бойко подтверждала слова комбата. Но по-настоящему убедиться в правоте его слов пришлось спустя две недели после нашего пикета в защиту Аракчеева и Худякова — уже на другом митинге 16 февраля. Собственно, митинг 16 февраля у администрации Приморского района нам, по обыкновению, не согласовали. Мы собирались поддержать предпринимателей торговых комплексов и колхозного рынка в Старой Деревне, которых росчерком чиновничьего пера лишили собственности, выгоняют на улицу, а на месте торговых павильонов запланировали построить АЗС (третью на пятачке в трехстах метрах друг от друга!). На митинг пригласили депутата ЗакСа СПб от коммунистов Сергея Малкова. Но так как мероприятие не было согласовано, решили провести просто встречу предпринимателей с депутатом. Причем не у администрации, а во дворике между двумя павильонами. Нужно было видеть эти маневры ментов, которые с утра оцепили весь район вокруг администрации Приморского района, словно ожидая штурма. Когда узнали, что никто не собирается проводить митинг под окнами главы администрации Ю. Осипова, а проходит встреча совсем в другом месте, ОМОН спешно передислоцировали к колхозному рынку. Наша встреча уже к тому времени закончилась, люди стали расходиться. Тут-то и нагрянули бесстрашные гоблины в тонированных шлемах (чтобы лиц не было видно), в бронежилетах, с дубинками, в спецперчатках-кастетах. Меня, депутата Малкова и Андрея Дмитриева по указанию некоего подполковника Гусева, начальника МОБ (милиции общественной безопасности) Приморского РУВД — схватили по двое омоновцев, скрутили руки за спиной и потащили к своему автозаку. Просто без объяснения причин, без представления, естественно. В автозаке ОМОНа нас встретили истеричными, какими-то визгливыми криками: "Руки за голову! Стоять! Бояться! Лицом к стенке!" Сержант без шлема, с перекошенным лицом, колотил по мне дубиной, без разбора. Я обернулся к нему и сказал, что запомнил его лицо и мы обязательно встретимся по этому поводу. Не знаю, то ли он все прочитал в моем взгляде, то ли просто устал колотить, но он спешно отвалил от меня, принимая депутата Малкова и Андрея Дмитриева. Сержант без маски с безумным, то ли перепуганным, то ли обкуренным лицом затолкал моих коллег в конец автозака. Нам с Андреем все это было не впервой, а Малков был, конечно, несколько растерян… Тут начинается самое главное. В суматохе погрузки в автозак я не обратил внимания еще на одного несчастного, который уже находился в этой каталажке. Молодой парень с разбитыми в кровь губами и носом показался мне знакомым, но, даже вглядевшись пристальнее, так и не узнал его. Подумал, что показалось. Парень, обращаясь к омоновцам, спрашивал: "За что вы меня задержали?" В ответ последовал удар в голову, и он завалился между сиденьями. Выползая оттуда, он спросил: "За что вы меня бьете?" Этот вопрос разъярил сержанта, и он набросился на парня, колотя его почем зря — уже и дубинкой, и кулаками. Следом, как свора озверевших собак, почувствовавших запах крови, на несчастного набросились остальные гоблины. Били, кто чем мог дотянуться — ногами, руками, дубинками, опять повалили на пол, затолкали между сидений и там добивали ногами… Парень, как в бреду, очевидно, обезумев от боли, повторял одно и то же: "За что вы меня бьете?" В ответ слышался циничный гогот и комментарии: "Да тебя пока еще никто бить не начинал. Это у нас тут углы острые. Ты что это об них бьешься?" Омоновцы "доблестно" куражились, ощущая свое превосходство в силе. Я просил парня помолчать, не вступать с подонками в разговор, но он уже ничего, кажется, не понимал. Тогда я напомнил этим тварям, что здесь депутат Законодательного собрания, и если они убьют человека, то это будет на глазах как минимум трех свидетелей. Мне показалось, что менты были либо пьяные, либо обдолбанные наркотой — даже обстоятельство, что в заке находится депутат, их не смутило. На наших глазах избиение продолжалось еще минут десять, за спиной у нас стоял сержант без каски с дубинкой наготове и орал, чтобы мы отвернулись к стенке и молчали. Чуть позже за нами — Малковым, Дмитриевым и мной — прикатили милицейские уазики из отделений, и нас пересадили из омоновского автозака в них, чтобы развести по отделениям. "А что с этим?" — спросили омоновцы, показывая на избитого в кровавое месиво парня. Подполковник из местного отделения РУВД, очевидно, смекнул, что лишние проблемы ему ни к чему, отмахнулся: "Этот ни при чем, делайте с ним что хотите, нам он не нужен!" Поздно вечером, когда меня отпустили из мирового суда Приморского района (перенесли рассмотрение дела по двум штампованным статьям — сопротивление милиции (?) и участие в незаконном митинге (?) — по месту жительства, я стал выяснять судьбу парня, избитого ОМОНом. Выяснилось, что потерпевшего от ОМОНа Дмитрия Смекалова, он работник одного из торговых комплексов, я знаю. У меня ведь еще при первом взгляде на него закралось сомнение — что-то лицо знакомое. Но после "грима", наведенного милицейскими кулаками и дубинками, его и впрямь было уже не опознать. История знакомства Дмитрия Смекалова в тот день с ментами начиналась так. Он шел в сторону, где собрались люди на встречу с депутатом, даже не подозревая о самой встрече. На его беду прямо перед ним отпарковался омоновский автозак, из которого выскочили гоблины в черных тонированных забралах: "Куда идешь?" Его ответ: "В магазин, а что?" — почему-то не понравился доблестным омоновцам. "А что?" — и вместо ответа — дубинки и в автозак. Заканчивалось же знакомство Дмитрия Смекалова с бравыми бойцами "Бастиона" еще печальнее. После того, как от Смекалова отказались местные рувэдэшники (на кой им избитый случайный прохожий?), ОМОН не решился выпустить Смекалова здесь на площади — всего в крови и в полусознании. Они вывезли его с собой на базу ОМОН. Но по дороге решили избавиться от свидетелей своих кровавых забав, остановились у набережной Невы в тихом месте, и, все еще продолжая куражиться над полуживым и беззащитным человеком, вытащили из фургона, взяли за руки и ноги, раскачали и… бросили через парапет в Неву. Живого человека, в центре Петербурга (пусть и в тихом месте), среди бела дня! Как признался Дмитрий, больше всего он боялся, что упадет в воду — ему, избитому, просто не выплыть из холодной воды. Но "обошлось" — грохнулся на лед и долго выкарабкивался оттуда. ОМОН, конечно же, уехал, погоготывая довольно над своей "удалью и доблестью". В юриспруденции мировой, да даже в нашей российской, такие деяния квалифицируются как покушение на убийство. Я уж молчу про использование служебного положения группой лиц, из хулиганских побуждений и прочих отягчающих. Дмитрий кое-как добрался до дому, вызвал скорую. Врачи констатировали перелом ребра в районе сердца, отбитые внутренние органы, множественные синяки и ссадины, разбитое лицо. Врачи наверняка сделали заявку в милицию. Никто, конечно, из милиции не озаботился происшествием. Сам Дмитрий запуган этим приключением настолько, что боится подавать заявление — а вдруг придут и добьют, как опасного свидетеля? И его понять можно. От бандитов люди ищут спасения в милиции, а от бандитов-милиционеров — кто спасет? 5. "Нет, я фея из… ЗакСа" Я ждал три дня реакции от депутата ЗакСа СПб Сергея Малкова, он ведь тоже был свидетелем этого зверского, немотивированного избиения в автозаке. Но задержанный депутат не только не стал возмущаться своим незаконным задержанием (простил милиционеров), но и прикрыл глаза на то, что при нем в течение десяти минут избивали его избирателя. Характерна, на мой взгляд, реакция на этот случай его коллег по фракции КПРФ в ЗакСе. Руководитель фракции Владимир Федоров, еще и первый петух не прокукарекал, а он уже отрекся и от предпринимателей, которых пришел защищать Малков ("это они подставили депутата, пригласив его на незаконный митинг"), и от поддержки своего коллеги (Малков принял извинения милиции и не имеет к милиционерам никаких претензий). А ведь на встрече (подчеркиваю это — не на митинге) с депутатом Малковым какие хорошие слова звучали: "КПРФ поддерживает малый бизнес, мы будем отстаивать ваши интересы". И в ответ, кстати, ему была обещана поддержка Зюганова на выборах. Прочитав же вечером в интернете федоровское заявление, думаю, многие предприниматели горько усмехнулись — "лучше уж бойкот выборов, чем за таких коммунистов". Это поспешное расшаркивание Федорова перед милицией мне понятно. Поднялся шум в прессе, из Смольного наверняка Федорову позвонил его куратор вице-губернатор Лобко, попросил замять скандал — и все остальное вы уже знаете. После этого сразу вспоминается голосование КПРФовских "оппозиционеров" в Собрании, когда они жмут одни и те же кнопки, что и едросы. Вспоминается штрейкбрехерский митинг коммунистов 3 марта прошлого года у Балтийского дома, когда вся оппозиция Петербурга вышла на Невский. Если нашу агитацию к Маршу несогласных тогда всячески уничтожали, то Федорову и его "оппозиционерам" предоставили телеэфир на несколько вечеров, чтобы они оттянули на свое мероприятие хоть сколько-нибудь народу. В итоге к ним пришло меньше 500 человек, а к нам присоединилось 12 тысяч петербуржцев. В общем, подводя итог этому отступлению, сравнивая того же прапорщика Бойко В.В. с лидером фракции КПРФ в ЗакСе СПб Владимиром Федоровым — симпатии у меня на стороне прямого открытого парня из ОМОНа. Он хотя бы не стесняется честно называть себя проституткой. Владимир Федоров почему-то до сих пор называет себя "оппозиционером". Я вспоминаю свою демфракцию в ЗакСе, представляю на месте Малкова хрупкую, но мужественную Наташу Евдокимову — яблочницу. Если бы на ее глазах произошло избиение человека, прокурор города уже через час бы имел на столе ее заявление. Когда Наташа сетовала, что у нас в Собрании мало женщин, я ее поправлял — у нас, к сожалению, мужиков в Собрании мало. Настоящих. Сейчас их там, похоже, не осталось вовсе. Историю о Дмитрии Смекалове рассказали как минимум в трех газетах — в "Коммерсанте", в "Новой газете", в "Санкт-Петербург Таймс". Реакции ни от кого никакой. В пятницу, 22 февраля, я собирался встретиться со Смекаловым, чтобы самому составить заявление в прокуратуру. Но оказался на нарах камеры № 117 спецприемника ГУВД с приговором суда — 10 суток административного ареста. Выйду — первым делом в прокуратуру. Да, еще одна ремарка. На днях на Украине были уволены главный гаишник и еще группа офицеров ГАИ за то, что один крутой подполковник из дорожной полиции, подрезав на встречной машину гражданина, еще и показал средний палец. Вот это реакция здорового общества — гнать поганой метлой таких правоохранителей. Да, у соседей братьев-украинцев не все так гладко в парламенте, но ведь демократия — борьба, нормальная гражданская реакция на произвол и милицейский беспредел. А у нас — что в Госдуме серая душная тишина, что в стране — глухая ненависть ко всем институтам государства. И еще — презрение, уже не скрываемое, к коррумпированной вертикали исполнительной власти, к импотентной законодательной, к продажной управляемой по телефону судебной, к полубандитской правоохранительной системе. 6. За что?.. Но вернемся в 22 февраля. 112-й судебный участок, мировой судья Моргунова С.И. Судя по ее кропотливой предварительной работе — выяснила в военкомате, какая у меня группа инвалидности по Чернобылю, запрос в поликлинику — не обращался ли я за больничным, — приговор мне продиктован и прописан заранее. И он должен быть вынесен именно 22 февраля. Назавтра, 23.02.08., у меня намечен съезд афганцев и ребят, воевавших в Чечне. Я один из организаторов этого мероприятия под эгидой "Другой России". Мы пригласили коллег-ветеранов для честного и открытого разговора о том, что сейчас происходит в армии, о том, как живется "афганцам" и "чеченцам" на гражданке, о том, как преследуют русских солдат и офицеров после Чечни за то, что они, штурмуя города, порой стреляли не в тех. То, что все мои переговоры телефонные и электронная почта прослушиваются и просматриваются, я, конечно, догадываюсь. Но чтобы так вот явно. Только договорились о размещении сотни делегатов в пансионате "Заря", как на следующий день отказ — у них в компьютере ошибка — мест нет. Левыми путями, через неизвестного человека, через турфирму сняли номера, оплатили зал, обед в пансионате "Буревестник" и "Балтиец", за два дня до мероприятия — отбой. "Приезжайте за деньгами, к сожалению, не сможем вас принять". Мои ребята, афганцы, когда узнали об этом беспределе, заявили — обязательно приедем, хоть на вокзалах переночуем, но соберемся. Летчикам из Аллапурти (Карелия) прямо перед отъездом устроили отбой — якобы едет некий проверяющий — всем оставаться на местах. Мы, конечно, в который раз выкрутились, обманули эту трусливую гэбэшную власть, сняли и зал, и номера для ребят в разных гостиницах, так что съезд завтра состоится. Вот только, кажется, без меня. 7. Фарс-мажор Написание приговора затянулось на два с лишним часа. В это время в суд пришла поддержать меня моя старшая дочь — одиннадцатилетняя Анастасия. Она переживает, что в школе ее будут дразнить, если узнают, что папу посадили в тюрьму. Я успокаиваю дочь: "Я не уголовник, Настюша, а политзаключенный, и буду сидеть за правду. Волнуется и Снежана. Дома лежит с температурой Ксюша, у нее 39,5. Да еще двухлетний Иван там же, не дай бог, заразится. С младшими сидит бабушка. Снежана рядом, прошу ее купить двухлитровую бутылку бон-аквы. На всякий случай — если будут лишь голые нары, такая бутылка лучше подушки. С моим застарелым с афганских времен остеохондрозом и радикулитом это спасение. Снежана ворчит, но идет в ларек. Похоже, уже и она поняла, что задумали судья и ее неизвестные кураторы. 20.10. после двух с половиной часов ожидания нас приглашают в зал. Настю, как несовершеннолетнюю, почему-то не пустили. Судья зачитывает приговор, точнее, постановление: "Суд оценивает критически показания Гуляева С.В… как вызванные желанием уйти от ответственности за совершенное правонарушение. Суд оценивает критически и доводы защитника Гуляева — Лаврентьева Г.С. как не основанные на законе и не соответствующие материалам дела. Суд оценивает критически показания свидетеля Песоцкого А.А. как вызванные его желанием помочь Гуляеву уйти от административной ответственности, поскольку Песоцкий знаком с Гуляевым… основания не доверять показаниям у милиционера-бойца Шарапова В.Г. у суда не имеется, поскольку он ранее знаком с правонарушителем не был, показания его последовательны, не содержат противоречий, подтверждаются другими доказательствами по делу… Учитывая изложенное, Суд постановил: признать Гуляева Сергея Владимировича виновным в совершении административного правонарушения, предусмотренного ст. 19. 3. ч. 1 КОАП РФ. Подвергнуть Гуляева С.В. административному наказанию в виде административного ареста на срок 10 (десять) суток с содержанием в специальном приемнике для содержания лиц, подвергнутых административному аресту ГУВД Санкт-Петербурга… Мировой судья Моргунова С.И." Аминь! Примерно месяц назад та же Моргунова по аналогичному делу вынесла постановление о наказании меня штрафом в 1000 рублей. Аргументы почти как под копирку — милиционерам у нее нет основания не доверять, я пытаюсь уйти от ответственности. Хотя в том случае было более чем очевидно и мое несопротивление милиции — меня прямо во время телеинтервью взял аккуратно под локоток замначальника МОБ ГУВД Сорокин и провел в автобус ОМОН. И это было показано и в телеэфире, и в суде. Путаные показания якобы задержавших меня тогда омоновцев судья приняла полностью. Что это, слепота, заданность? К несчастью, сразу после того суда я слег с жесточайшей ангиной и не успел подать кассационную жалобу в районный суд. Но думаю, по-настоящему независимый и непредвзятый судья оценил бы по достоинству "доказательную базу", представленную ГУВД. Послушайте, друзья, не ради оправдания, но ради установления истины, еще раз возвращаюсь в 22 февраля с. г. В заключительном слове я обращаю внимание судьи на явные расхождения в показаниях свидетеля Шарапова с его же рапортом, с протоколом, который подписал участковый Клименко, не присутствовавший на митинге, но от себя приписавший такое, что опровергается видеозаписью, представленной ГУВД. Видеозапись показывает, что Шарапов, давая в суде против меня показания, лжет под присягой. Очевидные вещи. Все эти нестыковки в рапортах, протоколах, свидетельских показаниях милиционеров, все эти подтасовки явные, вызывающие сомнения в однозначности факта, — по сути должны трактоваться судом в пользу обвиняемого. Я уж не говорю о банальной презумпции невиновности, которая должна стоять в основе судебного расследования. Здесь же что-то иное — полная и исключительная презумпция виновности. "Милиционер сказал — значит все так и есть!" К чему тогда суд — можно прямо из отделения везти в спецприемник! Кстати, по аналогичным делам в отношении моих коллег по оппозиции в городе и в прошлом году, да уже и в этом прошли десятки, если не сотни процессов. И ни в одном случае мировые судьи не вынесли постановления об аресте. Я даже знаю мирового судью — милейшую и многоуважаемую мною мужественную женщину, которая трижды подряд выносила оправдательные приговоры, сталкиваясь с грубо сфальсифицированными, подобными моему, сфабрикованными делами. 8. "Я зла не помню… Приходится записывать" Эту главу я пишу с большой неохотой. Если бы можно было избежать контекста в моем деле, я бы был рад этому. Но увы. 23 февраля мне разрешили сделать звонок домой. В разговоре между прочим сообщили и интересную новость — у мирового судьи Моргуновой С.И. в ближайшее время решается вопрос о переназначении на должность. Вот оно что! Теперь вопрос "За что?" можно дополнить и другим: "Почему?". Но сначала немного истории. В 2006 году ко мне, депутату ЗакСа СПб, обратилась группа работников образования Курортного района, возмущенных тем, что их заставляют выходить из профсоюза. На одном из совещаний замглавы района без обиняков объявила: "Ничем вам профсоюз не поможет, только напрасно деньги платите. Выходите оттуда". Я поинтересовался у учителей, что по этому поводу думает лидер местного профсоюза образования Фомичева, и мне рассказали, что ее выселяют из занимаемого ею кабинета, пытаются заставить написать заявление по собственному желанию. Я встретился с Фомичевой, расспросил о ситуации, предложил свою помощь в защите профсоюза. "Да, помогите", — был ее ответ. Потом у меня были две встречи с зампредом городского профсоюза образования Вячеславом Кузнецовым, одна — у меня в кабинете, другая — в кабинете главы Курортного района В. Борисова. Борисов заверил нас, что никаких гонений на Фомичеву и профсоюз не будет. А через самое малое время Фомичева написала заявление об уходе. Когда я позвонил ей, она мне честно призналась, что боится за карьеру своей дочери, которая может пострадать из-за ее упорства. Спустя какое-то время Фомичева позвонила в Заксобрание с просьбой. На днях должно быть утверждение собранием мировых судей, и ее дочь претендует на это место. Но она еще молода и неопытна, и ее могут не пропустить через комиссию, готовящую документы. Дочь зовут Моргунова Светлана Ивановна. Пообщался с коллегами из соседних фракций — обещали поддержать. Объяснил ситуацию, что в Сестрорецке работает лишь один мировой судья, зашивается, нужно укреплять кадрами пригород. Так в 2006 году мировым судьей 112-го участка в Сестрорецке была назначена С. И. Моргунова. В контексте ее нынешнего переназначения на должность становится многое понятным. Похоже, какие-то силы в администрации города решили проверить лояльность судьи по отношению к нынешней власти. Два приговора в отношении меня Моргуновой — в зачет! Думаю, не обидят. Профсоюза образования в Курортном районе практически не осталось. Боюсь, что скоро и правосудия в нашем районе тоже не останется. Я к Моргуновой, наверное, больше не смогу обращаться со словами "ваша честь". Ну еще "уважаемый суд", может, и произнесу в некоей надежде, но не более, не обессудьте, Светлана Ивановна! Честь — слово очень высокое и не дается автоматически вместе со званием. Это скорее приложение к слову "Совесть". 9. 12 + 12 = 3 Еще немного о правосудии в России. Наш злополучный пикет 2 февраля был одинаково посвящен защите русских офицеров МВД Аракчеева и Худякова и, может, главное даже — защите суда присяжных — самого важного института в нашей третьей ветви власти. Потому что суд присяжных — это суд народный, суд народа. Думаю, все уже посмотрели михалковский фильм "12". Хороший фильм, мне понравился. Правосудие восторжествовало, чеченского мальчишку оправдали, вся грязь войны прошла как-то боком, чтобы не задеть нечаянно самолюбие тех, кому мы обязаны всем этим дерьмом и позором. Говорят, даже Путину фильм понравился. Не сомневаюсь. Это же можно отправить в Америку на "Оскар", это часть путинской пропаганды, пиара нынешнему режиму, который вот, дескать, какой гуманный и демократичный. И суды присяжных у нас работают, и с правосудием все в порядке. Не Басманное оно у нас, не Мещанское! Только сдается мне, что фильм Никита Михалков снял не про нашу страну. Фигня какая-то, действительно сплошная демократия. А где прокурор, который опротестовывает это решение? Где Верховный Суд, который отменяет оправдательный приговор? Я бы предложил Никите Михалкову снять сиквел фильма "12". Про Россию. Про историю офицеров Аракчеева и Худякова, которые прошли по одному и тому же делу дважды по "12". Два суда присяжных (народных суда) их полностью оправдали. Но потом, из-за кулис, как черт из табакерки, вылез Рамзан Кадыров и заявил, что суды присяжных не учли волю чеченского народа. Академик Кадыров, известно, академиев не кончал, но как руководителю субъекта Федерации ему надо бы знать, что суд присяжных (даже 12 человек) учитывает и заявляет волю всего российского народа. Фильм, кстати, может стать многосерийным: "12", "12-дубль два", "Тройка". И концовка понравится чеченскому народу: военным судом — тройкой — воля Кадырова учтена. Аракчееву и Худякову — 15 и 17 лет строгого режима. И ничего, что судьями не была проведена судебно-медицинская экспертиза погибших, что были путаные свидетельские показания от потерпевшей стороны. Дело сделано. В России 12+12=3. и это, к сожалению, не математика, а нынешняя судебная практика. Вспомните здесь и Ходорковского, и Алексаняна, и десятки ребят нацболов — нынешних политзаключенных. Нет, не снимет Никита Сергеевич такой фильм. Это он только в фильмах герой, тот же комбриг в "Утомленных солнцем". А в жизни он поближе к тем, кто в 30-х этого комбрига к стенке и ставил, к их наследникам "славы боевой" — НКВД-КГБ-ФСБ. То, правда, фильм, тут — правда жизни. И славословия другу Путину, сладкий подхалимаж, думаю, ему не забудут… 10. Немного истории Возможно, мне возразят — в Росси никогда не было независимого правосудия — "страна чиновников и рабов". Возражу: оно было и оно есть, правда в зачаточном недоразвитом состоянии застыло на протяжении уже более века. Но во все времена — и при царе, и при Сталине, и даже при Путине находились люди с честью, которые судили по Закону Совести. Выше я приводил пример из нашего времени, не хочу называть фамилии судей, чтобы не зачистили как нелояльных. А вот пример из истории моей семьи, из страшных сталинских времен. Моего деда Федора, начальника торфоразработок в Кировской области, арестовали в 38-м, за пару месяцев до рождения моей матери. В октябре 38-го его расстреляли после долгих пыток и издевательств, приклеив 58.10, по приговору Кировской тройки губЧК. Примерно в то же время в Белоруссии по аналогичной статье арестовали моего прадеда — Белого Романа Игнатьевича, зажиточного крестьянина, в прошлом владельца мельницы с паровым двигателем, построенной своими руками. Завистникам не давали покоя большой дом и хозяйство прадеда. А уж когда дед стал рыть погреб для припасов — тут его и сдали — шпион роет тоннель в Англию. Что такое тоннель и где та Англия, писавший под диктовку опера из НКВД крестьянин, естественно, не знал, но охотно подписал свой донос. Дело прадеда Романа рассматривал Гомельский народный суд. Говорят, судья очень веселился, допрашивая доносчика за лжесвидетельство. "Доносчик, — рассказывала моя бабушка Марья, — со страху прямо в зале суда освободил в штаны мочевой пузырь и обделался". Прадед плюнул на него и уехал к себе в деревню. Дом за время следствия у прадеда конфисковали, жил он в "стобке" — что-то среднее между хлевом и баней. Но зато выжил и всю войну снабжал партизан мукой с мельницы, а свою большую семью — жену, дочь и шестерых внуков, среди которых была и моя мать, вытянул и в оккупацию, и в войну. В "тоннеле в Англию", где дед хранил картошку и соления, во время бомбежек собиралась вся улица. Крепко было сработано… Господи, упокой со святыми того безвестного судью в Гомеле! К чему я все это вспоминаю? В этом году 70 лет, как не стало моего деда Федора, которого не знала ни моя мать, ни я. Мы живем в XXI веке, вроде бы как в цивилизованной стране… Я сижу в камере по надуманному обвинению, как и мой дед. И я задумываюсь — неужели и моему сыну через двадцать лет опять нужно будет воевать в какой-нибудь Чечне, неужели моим внукам, так же как и мне сегодня, лет через 70, в 2078 году, опять придется доказывать свою правоту в судах? Что за проклятие висит над моей страной и когда оно кончится? Наша отпавшая провинция — Финляндия, наш ближайший сосед — по уровню отсутствия коррупции на первом месте. Почти нулевая коррупция — в статистику не укладывается. А Россия за восемь лет правления Путина скатилась по уровню коррупции со 120-го на 143-е место — где-то рядом с Зимбабве и Угандой. В этом "почетном" месте все — и вороватая исполнительная вертикаль, и слепая Фемида с телефонным наушником в ухе, и безвольная законодательная власть, и суверенная клептократия, которая видит в России лишь место для бешеной наживы. 11. Эпилог В стране проституток должны быть свои Гулливеры. Их, увы, как всегда, мало. Тех, кто не боится выходить на баррикады, кто первым вылезает из окопа, кто встает в Марши несогласных, кто воюет за правду. И я горжусь тем, что я рядом с этими людьми — Андреем Дмитриевым, девчонками нацболками Настей, Соней, Ариной, огээфовцами Гарри Каспаровым, Мариной Литвинович, Денисом Белуновым, Ольгой Курносовой, замечательным Гаврошем нашей оппозиции 12-летним Ильюшей Моховым и еще тысячами и сотнями тысяч наших соратников. Простите, если кого забыл. В последнем слове на суде я сказал, что не боюсь ареста, и готов за правое дело отсидеть и 10, и 15 суток, лишь бы еще раз вспомнили о деле Аракчеева и Худякова. Я думаю, тысячи русских людей, если бы это было возможно, отсидели бы за наших офицеров по 10–15 суток — весь их срок. Не знаю, прочтет ли эти строки Аракчеев, но Худяков (он, слава богу, на воле), думаю, точно увидит. Я хочу вам рассказать, кто разгонял наш пикет в вашу защиту. Эти имена, я думаю, не стоит скрывать от истории. Это ваши коллеги по МВД: генерал-лейтенант Пиотровский — начальник ГУВД СПб, генерал Агошков — начальник МОБ ГУВД Петербурга, полковник Сорокин — командир отряда "Бастион" ОМОН СПб, полковник Кабацкий, это трусливое руководство штаба ВВ МВД по Северо-Западу, которое выглядывало из-за штор парадных кабинетов, наблюдая разгон пикета. Сергей Гуляев, 25 февраля 2008 года, пятый день голодовки, камера № 117, объединенный специальный приемник-распределитель ГУВД СПб.

Сергей Гуляев