Петербургская весна
Мало кто помнит, что тогда, двадцать с лишним лет назад, вместе с "Англетером" был приговорен к сносу и дом на углу Вознесенского и Малой Морской. Памятник регионального значения, известный как дом Шиля (по имени одного из владельцев), где жил Ф.М.Достоевский. Здесь он написал "Белые Ночи" и "Неточку Незванову", другие свои произведения, отсюда отправился в ссылку, будучи осужденным по делу петрашевцев.
Здание объявили аварийным и "нерементопригодным". Но тысячи людей, вышедших на Исаакиевскую в защиту стоявшего через дорогу "Англетера", стали той зримой силой, с которой уже вынуждены были считаться. Власти пошли на компромисс: с Управлением капитального ремонта было достигнуто соглашение о том, что если они найдут способы укрепления памятника и сумеют провести капремонт по технологиям, позволяющим сохранить историческое здание (на тот момент давно уже расселенное), то сотрудники УКР получат в нем квартиры. И способы, и технологии тут же нашлись. Проект реконструкции попал в руки одному из членов рожденной на заре перестройки Группы Спасения памятников архитектору Павлу Никонову.
"Изучая документацию по этому проекту, заключения экспертизы обследования дома, я обратил внимание на довольно странные показатели прочности кирпича одного из простенков, - вспоминает Никонов. – При таких показателях, будь они правдивыми, дом просто раздавило бы под действием существующей нагрузки на этот проем. Усомнившись в справедливости заключений экспертов, решился их перепроверить. И каково же было мое изумление, когда, отколупнув штукатурку, обнаружил – под ней был вовсе не кирпич, а гранитные блоки!"
Смертный приговор, вынесенный дому Шиля, отменили. Правда, сотрудникам УКР получить здесь квартиры так и не довелось. В 1994 году уже новое руководство города посчитало более выгодным передать его совместному предприятию, учрежденному КУГИ и британской фирмой "Моррисон" - под коммерческий проект, с правом аренды здания и земельного участка на 49 лет. КГИОП и в ту пору был весьма снисходителен к запросам инвестора: к обязательным предметам охраны при реконструкции отнесли лишь наружный фасад, угловую часть с "лестницей Достоевского", да форму двора. Вот и все, что осталось от подлинного памятника в ходе его приспособления под современный бизнес-центр с украденным у классика названием – "Белые ночи".
Память места
"Дом - не только архитектура, чего до сих пор все не принимают во внимание специалисты. Не только наружный облик нам дорог и ценен, но и внутренность - те самые стены, в которых не прекращалась жизнь предшествующих поколений, - пояснял в недавнем интервью Сергей Васильев, один из основателей Группы Спасения памятников. - Как известно, дом Шиля был уникален уцелевшей в нем первозданной планировкой, дворовыми флигелями с каретниками, воротами, колесоотбойниками. В 1920-х здесь была чекистская тюрьма. Сколько судеб, долгих и мимолетных жизней, событий пережито в доме, который помнит строительство Исаакия, несколько наводнений, штурм Германского посольства в 1914-м, падение монархии в 1917-м, артобстрелы и бомбежки… И в 1987-м, расселенный, без кровли, снятой по тогдашней повсеместной повадке, дом был богаче, волновал куда сильнее, чем нынешняя "конфетка" производства фирмы "Моррисон". Да, несмотря на "нетоварный" вид, он нес информацию для кропотливых исследователей — архивистов, краеведов, благодарных жителей, инженеров, археологов, поэтов и для всякого, кого волнует старина. Достаточно сказать, что в ходе реконструкции этого дома Петербург лишился уникальной дворовой планировки двухвековой давности. Больше такого в городе нет. Как нет и "тех ступеней, по которым ступал Достоевский". А память камней, площадей, пространств значимее мемориальной экспозиции. Своей подлинностью. Конечно, красавчик-новодел с богатой историей участка на Вознесенском, 8/23, когда-нибудь еще обживется, обретет заоконную глубину. Пока же он — юнец, обряженный в отреставрированный дедовский мундир".
От доски до доски
Не удивительно, что исполнитель роли Есенина актер Сергей Безруков, объездивший перед съемками фильма множество связанных с поэтом мест – Москва, Константиново и даже венецианский остров Лидо (где Есенин жил с Айседорой Дункан), не посчитал нужным наведаться в "Англетер". "Там впечатлений никаких быть не может, - пояснил артист. – Это муляж. Подлинное здание гостиницы ведь снесли в 1987 году…".
Мемориальная доска, установленная в 1994 году, это обстоятельство обходит, предлагая обтекаемую формулировку: "В бывшей гостинице “Англетер” 28 декабря 1925 года трагически оборвалась жизнь поэта Сергея Есенина".
Куда более бесстыдна другая, появившаяся в 2000-м на доме Шиля – из высеченной на ней надписи следует, что здесь – неужто в бизнес-центре?! – "в 1847-1849 годах снимал комнату Федор Михайлович Достоевский". "Не надо обманываться, будто в этом доме жил Достоевский, – замечает Сергей Васильев. – Чтобы вешать такую доску, надо было быть требовательнее к иноземным хозяевам и попытаться сохранить хоть что-нибудь, кроме стен". Верхом же цинизма представляется заключительная часть запечатленного в мраморе послания к потомкам: "Попытки снести дом не увенчались успехом благодаря сопротивлению защитников старины".
И, наконец, последняя строка, фиксирующая авторство как вешателей доски, так и "реконструкторов", угробивших подлинный памятник: "Архитектурная мастерская Митюрева". Хотя могли бы обойтись и более присущей привету от варваров формулировкой, вроде традиционного "Здесь был Вася".
Уничтожение памятника вершилось по проекту, созданному нынешним главным архитектором Петербурга Юрием Митюревым. Заведующий кафедрой теории и истории архитектуры Академического института живописи, скульптуры и архитектуры имени Репина профессор Андрей Пунин так оценивает его работу: "В результате такой "реконструкции" был полностью уничтожен один из последних в городе примеров уходящего рядового классицизма, сохранявшийся в своей подлинности – характерный петербургский двор времен Достоевского, с каретниками, конюшнями, сеновалом и другими хозяйственными постройками".
Заместитель директора института "Спецпроектреставрация" Михаил Мильчик относит ее к примерам "бесспорного фиаско реставрации". Сам же Митюрев полагает такой итог вполне удовлетворительным: "КГИОП выставил жесткие охранные требования, – сетовал он в одном из интервью. – Но в результате удалось найти приемлемое решение, при котором мы сохранили лишь внешние стены здания".
Интересно, посчитал бы господин Митюрев приемлемым подобный исход для себя самого – кабы, не приведи Господи, после вмешательства эскулапов остались от главного архитектора только фрагменты шкурки?
Кстати, среди соавторов Юрия Митюрева значился тогда и считающийся его учеником Филипп Никандров – придумщик газпромовской "кукурузы". Именно компания RMJM, которую и представлял Никандров на конкурсе небоскребов "Охта-центра", была западным партнером мастерской Митюрева в проекте реконструкции дома Шиля. Каковую мистер Никандров приводит теперь в качестве примера "деликатного отношения к исторической ткани города", якобы присущего RMJM.
Два десятилетия назад события у "Англетера", начинавшиеся как культурная революция, привели к смене власти. К 1990-му оставили свои посты председатель Ленгорисполкома Владимир Ходырев, его заместитель Валентина Матвиенко, глава КГИОП Иван Саутов. Да, иногда они возвращаются. И с 2003-го петербуржцам не раз доводилось переживать нечто сродни коллективному дежа-вю. Но когда же, наконец, до посаженных управлять Петербургом наместников дойдет: в городе, где часы сверяют с пушечным залпом, не стоит испытывать терпение граждан.
Татьяна Лиханова
Снос гостиницы "Англетер" перед реконструкцией:
Дом Шиля до реконструкции:
"Мир, в который люди абсолютно не погружены": Экс-мундеп Диана Серая о своем YouTube-канале, мунципалах и сентябрьских выборах 
Депутаты МО "Лиговка-Ямская" собрались в последний раз 
Петербуржцы несут цветы к стихийным мемориалам в память о погибших в "Крокусе"
В ЗакСе заслушали доклад начальника петербургского Главка