Александр Беляев: Власть денег подрывает демократию

Александр Беляев - один из инициаторов создания "Ленинградского народного фронта" (ЛНФ) в 1989 году, соавтор проекта Манифеста и программы ЛНФ. С 1991 по 1993 годы был председателем демократического Ленсовета, сменив на этом посту Анатолия Собчака. С 1993 по 1996 годы был депутатом Совета Федерации. Недавно Беляев заявил, что собирается принять участие в выборах Законодательного Собрания Петербурга, которые пройдут 4 декабря и войдет в список «Яблока».

- Александр Николаевич, почему вы решили участвовать в выборах в Законодательное собрание по спискам «Яблока», а не какой-либо другой партии?

- Партия Яблоко и, наверное, коммунисты – две партии, которые не являются «кремлевскими проектами». На мой взгляд, всеми остальными партиями в той или иной степени дирижируют из Кремля. В том числе и «Правым делом». Судьба питерского «Правого дела» это очень хорошо демонстрирует. Поэтому «Яблоко», как партия демократического и либерального направления, наиболее близка мне идеологически.

- Как вы оцениваете ту шумиху, скандалы, которые последнее время явно ощущаются вокруг «Справедливой России»? Это инсценировка или переход в жесткую оппозицию власти?

- Не могу быть уверенным в том, что «Справедливая Россия» не имитирует свою оппозиционность. Хорошо известно, что изначально это была попытка наших руководителей выстроить двухпартийную систему на американский манер. Было инициировано создание «Единой России» как правящей партии, и оппозиционной «Справедливой России» с более социальным уклоном. Этот проект продвигали несколько лет, но он ни к чему не привел. Возможно, когда электорат правящей партии сузился, возникла идея создания "Общероссийского народного фронта" - для того, чтобы поддержать правящую партию, вдохнуть в нее новую жизнь. Понятно, что в какой-то мере произошло полевение правящей партии в связи с тем, что она решила идеологически в себя вобрать более широкую коалицию. И отчасти она хочет перетянуть на свою сторону и электорат «Справедливой России». В результате эта сторона проекта стала не нужна, в нее перестали вкладываться. Но я не считаю его закрытым. Возможно, лидеры «Справедливой России» решили, что в условиях, когда их поддержка Кремлю не нужна, оппозиционность должна стать более демонстративной. На мой взгляд, пока их оппозиционность не доказывается и не подтверждается ничем, кроме слов.

- Какие ставите перед собой цели участия в выборах?

- Собираюсь участвовать в выборах депутатов Законодательного собрания. Думаю, что в российском масштабе у «Яблока» не так много шансов пробиться. А в Петербурге, сохранившем демократические традиции и демократический электорат, успех вполне вероятен. В сложившихся условиях, я думаю, надо будет всячески поддерживать идею сплочения всех демократических и либеральных городских сил именно вокруг списка «Яблока». Я всегда был сторонником объединения демократических сил в городе. В 94-м году я создавал блок «Демократическое единство Санкт-Петербурга», который, если бы не позиция мэра Собчака, сорвавшего проведение выборов в 94-м году, победил бы. Сейчас сложилась благоприятная ситуация в связи с тем, что «Яблоко» хорошо себя зарекомендовало при защите города от того союза недобросовестных бизнесменов и коррумпированных чиновников, которые уродовали город, нарушали все правила и нормы в градостроительной политике. Нашли общий язык с общественными организациями и заблокировали строительство «Охта-центра». А что касается объединения демократических сил, то я думаю, что представители "старого" «Правого дела» тоже пойдут по спискам «Яблока». Не исключаю, что и часть тех, кто входит в незарегистрированную "Партию народной свободы", найдут здесь свое место. Что касается шансов, то можно говорить, что сейчас формируется определенная политическая коалиция, состоящая из «Яблока», коммунистов, «Справедливой России», которые объединяются в том числе и с целью завоевания большинства в городском парламенте.

- В свете ставших практически нормой скандалов с подтасовками на выборах, вбросами бюллетеней, переписыванием протоколов, как вы относитесь вообще к существованию нынешней системы выборов?

- Хочу напомнить, что в последнее время многое сделано для того, чтобы развить тему так называемой управляемой демократии. Само законодательство о выборах все время сужает наши возможности. Это и назначение губернаторов, и формирование по должностному принципу, а не через выборы, Совета Федерации, и ликвидация графы «против всех», всякие варианты досрочного голосования. В конце 80-х - начале 90-х демократические силы много времени уделяли именно борьбе за справедливую избирательную систему. Это можно сделать только через применение законов и нужно вернуться к борьбе за изменение избирательного права.

- В нынешней системе, во многом дискредитирующей идею выборов, больше виноваты нормативные акты или конкретные люди-исполнители?

- И то, и другое. Здесь много причин: ущемление избирательных прав граждан, сужение возможностей, нарушения со стороны исполнительной власти. В том числе и наша пассивность – неучастие граждан в голосовании. Потому что очень сложно что-либо подтасовывать, если явка была нормальной, а не до 30 процентов или меньше, как на муниципальных выборах. Все факторы работают. Люди чувствуют, что как бы они ни проголосовали, все равно ничего не переменится, поэтому они последовательно и не ходят на выборы.

- Как вы оцениваете поведение представителей партии власти, администрации, избиркомов, оппозиции на последних выборах, в которых кандидатом в муниципальные депутаты была Валентина Матвиенко?

- Не очень внимательно следил за этими выборами. Вне всякого сомнения там имело место административное принуждение. У меня нет данных, что они как-то были сфальсифицированы – за руку, что называется, никого не поймали. Но опросы показывают, что примерно треть избирателей поддерживает «Единую Россию». И если иметь громадный аппарат исполнительной власти, то мобилизовать разными способами несколько тысяч, поставить их под ружье на таких выборах и достичь такого результата можно даже без непосредственной фальсификации. Матвиенко набрала чуть более 90 процентов при 35-процентной явке. При тотальной мобилизации сторонников столько и получается.

- Тогда должна была происходить тотальная демобилизация противников?

- Очень многие ведь рассуждали так: уходит, и слава богу! Чтобы не видеть ее уже никогда. В какой-то мере сторонников мобилизовали при том, что противники просто проигнорировали эти выборы. Отсюда и такой результат. Да, была агитация против Валентины Ивановны, но она очень жестко пресекалась властями. Вот это, кстати, на мой взгляд, главное нарушение избирательных прав - не давали возможность озвучить альтернативную точку зрения и донести ее до жителей округов.

- Предстоящие думские и заксовские выборы будут в таком же ключе развиваться, поведение властей будет ужесточаться - или, наоборот, смягчаться?

- Очень надеюсь, что ужесточения не произойдет. Думаю, что на федеральном и на городском уровне будет кампания с более широким контролем за соблюдением законодательства. Когда весь город голосует и вся страна голосует, трудно «подогнать» дополнительных избирателей или хитроумно нарезать округа, чтобы кто нужно принял участие в выборах, а кого не нужно - исключили. Всеобщие выборы в данном случае по определению гарантируют большую точность. На них явка будет выше. В определенном смысле тем самым будет осуществляться контроль со стороны граждан и избирательных комиссий. Плюс участие всех федеральных партий. Это будет общенациональная кампания, о которой известно задолго до выборов и не нужно будет сообщать о ее начале в какой-то газете, которую никто не читал. Значит, регистрация будет происходить в нормальной обстановке. Знаю, что есть идеи не участвовать в этом фарсе вообще и не играть по правилам, предложенным системой. Но я не считаю это продуктивным ходом.

- Если бы утверждение губернатора Петербурга происходило не сейчас, а после выборов в ЗакС, состав парламента отразился бы принципиально на итоговой кандидатуре градоначальника или пост в любом случае занял бы один и тот же человек?

- В 91-м году мы впервые провели прямые демократические выборы мэра города и это было большое завоевание. Поэтому мне странно, что город был лишен такой возможности именно теми, кто помогал избираться первому мэру. Я был и остаюсь сторонником избрания губернатора прямым голосованием. Неправильно, когда здесь насаждают кого-то из Кремля приказным порядком. Тем более, когда это делается во время начала избирательной кампании в ЗакС. Это неуважение к жителям нашего города, это ненормальный процесс передачи власти. После выборов в ЗакС еще будут президентские выборы. И вполне возможно, будет другой президент, который тоже может выйти с другой кандидатурой губернатора – может снять, а может назначить. На мой взгляд, нужно более четкое представление, как происходит процедура передачи власти. Эти процессы еще не отработаны и не синхронизированы. Я нормально отношусь к кандидатуре Полтавченко. Он неплохой управленец из тех комитетчиков, которые стояли в начале 90-х на прогрессивных позициях. Но процедура сама по себе носила не очень красивый характер. Надо попробовать переломить эту тенденцию – бороться на выборах в ЗакС за избрание нормального городского парламента. Он должен быть боевым и не прогибаться под любые предложения. Ведь сейчас депутаты даже не сами предлагают, а получают конвертик с фамилиями из Кремля и потом его пересылают – дескать, мы вот таких вот представляем президенту.

- В нынешней политической реальности какие итоги предстоящих выборов наиболее вероятны?

- Конечно, совершенно очевидно, что отдельные политические партии изначально поставлены в неравные условия и с этим надо бороться. Совершенно очевидно, что административный ресурс продолжает работать, а во многих регионах вообще демократией и не пахло. Скажем, где-нибудь на Кавказе или в отдельных республиках и областях России. Но я думаю, что определенные сдвиги все же будут.

- Если проанализировать историю городского парламента от Ленсовета и до нынешнего ЗакСа, то наблюдается все большее подчинение законодателей органам исполнительной власти. Вы замечали тенденцию по закручиванию гаек и приручению депутатов раньше или подобная «революция» произошла стремительно и в последнее время?

- Конечно, это было и раньше. Первопричиной стал 93-й год - расстрел и разгон Верховного Совета. Унижение законодательной власти привело к девальвации ее значения в стране. Я поддерживал принятие новой Конституции в 93-м году потому, что она несла много хорошего. И остаться без нее с исполнительной властью, которая только что силой разогнала парламент, было бы шагом к неприкрытой диктатуре. Поэтому не жалею, что поддерживал тогда принятие Конституции. Это позволило хоть как-то сохранить законодательную ветвь власти в лице Государственной Думы и Законодательного собрания. В Петербурге была та же ситуация – Ленсовет был готов принять и устав города, и нормальные законы о выборах Законодательного собрания. Но его распустили и не дали этого сделать. Абсолютно неконституционный роспуск Ленсовета привел к тому, что устав утвердили через несколько лет, а до этого не было «городской Конституции», не было и законодательной ветви власти. Она, как правопреемник Ленсовета, начала работать через год. Мы знаем, что по сути дела Анатолий Собчак и Смольный выполняли одновременно функции исполнительной и законодательной власти. Именно в этот период произошло очень много негативного. Распространилась коррупция среди чиновничества, вырос бюрократический аппарат, который не чувствовал контроля. Один человек – мэр - даже будь он многоглазый и многорукий, все равно бы не уследил за деятельностью своего аппарата и не проконтролировал бы его. Вот это и привело к бесконтрольной раздаче земли, зданий в городе. Было несколько этапов эволюции законодательной власти. Первоначальным решающим фактором и на федеральном уровне и везде стала власть денег. Все стало покупаться и продаваться, в том числе и в ходе избирательной кампании. Сложилась коррупционная система. Начиная с 98-го года, когда эта система допустила финансовый крах государства, власти, силовики, желая спасти положение, начали закручивать гайки. Мы знаем, сколько криминала шло во власть и прикупало себе депутатскую неприкосновенность. С одной стороны, эти меры по сворачиванию демократических институтов и выборности были направлены против них, а с другой стороны - это было наступление на права граждан. Граждан от этого процесса отстранили еще раз. В результате сложился такой режим, в котором элитой являются крупный бизнес, монополисты и высшее звено административного аппарата управления. А законодательная власть была низведена до роли прислужницы.

- Как эту систему можно реформировать?

- Такие режимы либо под влиянием экономических, социальных кризисов, внешних обстоятельств рушатся с треском, грохотом и всякими бедствиями для граждан, либо они вовремя реформируются и трансформируются в нормальную сбалансированную систему. Думаю, сейчас вопрос такого выбора имеет принципиальное значение. И поэтому надо использовать любые эволюционные способы трансформации этой системы, а не подталкивать ее к краху. Надеюсь, что у наших власть имущих хватит мозгов понять, что такая трансформация нужна. Тем более, сейчас происходят поколенческие изменения. Они будут происходить неизбежно – будут приходить молодые люди в управление. До сих пор еще советская элита, бюрократы со стажем правили бал. У нового поколения более современный взгляд на мир, они выросли в условиях, когда хотя бы лично они были свободны. Если в политике не было демократии, в экономике в полной мере не мог развиваться малый и средний бизнес, то уж на контроль за личной свободой никто не покушался. Поэтому будет совершенно другое чиновничество с другими достоинствами и с другими недостатками, среди которых одним из главных является гипертрофированное представление о том, что все решают деньги, и определенное пренебрежение к морально-нравственным ценностям.

Алексей Дьяченко