"Перед нами большая задача - сделать так, чтобы пыток в России не было"

фото из личного архива Юлии Федотовой

"Команда против пыток" открыла филиал в Петербурге и уже начала работу по первым жалобам. Штат еще не сформировали. Всю нагрузку взяла на себя юристка Юлия Федотова, ранее жившая в Екатеринбурге и представлявшая в судах Евгения Ройзмана. ЗАКС.Ру пообщался с ней о новой работе и первых обращениях.

Филиал в Петербурге стал шестым ныне действующим для "Команды против пыток". Она также работает в Москве, Краснодаре, Оренбурге и Пятигорске. "Команда" была создана вместо правозащитной организации "Комитет против пыток", признанной Минюстом незарегистрированным объединением-иностранным агентом и ликвидированной в июне 2022 года.

- Что представляет собой петербургский филиал "Команды против пыток"?

- Петербургский филиал - только меня, как его руководителя и юриста. Пока на этом всё. Но вообще у нас работает целая команда: пиар-отдел, аналитический отдел, отдел расследований, юридический отдел. Я с ними постоянно на связи. То есть физически в Питере нахожусь только я, но работает много людей. 

Если мы соберем донатами достаточное количество средств, мы наймем еще юристов для работы на месте. Это необходимо, поскольку объем дел большой, поэтому нам очень нужна помощь граждан. 

Я сейчас занимаюсь тремя делами, поступившими за месяц. Два из них связаны с применением насилия на митинге 21 сентября. В одном случае молодому человеку сломали руку в двух местах и разбили голову. В другом - девушке разбили голову, была ушибленная рана. Третий случай - это дело Владислава Шушминцева, о нем много писали в СМИ. Молодого человека задержала полиция, через день он умер в больнице.

Еще у нас есть семь дел, оставшихся с прошлого года. Их вел межрегиональный инспектор, сейчас веду я. Они связаны с применением насилия электрошоковым оборудованием на публичном мероприятии 21 апреля 2021 года.

- Акции в поддержку Алексея Навального?

- Да.

- Откуда взялись эти дела? "Команда против пыток" только 16 ноября объявила о начале работы офиса в Петербурге.

- Да, но "Команда против пыток" существует уже 20 лет. Мы открылись в Петербурге потому, что отсюда стало поступать много заявок. Пишут в целом на почту "Команды", не разбираясь, есть в том или ином городе филиал или нет. Отсюда дела и берутся.

- То есть инициатива появилась после общественного запроса?

- Да, из-за большого количества обращений. Что касается последних трех дел, мы работали как и все правозащитники: увидели в средствах массовой информации сообщения, нашли людей, связались с ними, они были готовы работать, начали.

- Заявители вам платят?

- Нет. Более того, мы помогаем заявителям пережить то, что с ними случилось. У нас есть благотворительный фонд, который оплачивает им необходимую медицинскую и психологическую реабилитацию, экспертизы, работу адвокатов.

- Как давно вы живете в Петербурге?

- С 1 сентября.

- Раньше знали кого-то из местных правозащитников?

- Да, конечно.

- Чем "Команда против пыток" отличается от других правозащитных организаций, которые работают в городе?

- Принципиальное отличие от многих правозащитников в том, что мы занимаемся непосредственно проблемой пыток, именно статьей № 3 Европейской конвенции по правам человека. Плюс мы проводим самостоятельные общественные расследования, естественно, в тех рамках, которые нам устанавливает закон. Исследуем записи видеонаблюдений, направляем человека на экспертизу, то есть строим свое расследование на том, чтобы установить, имеются ли признаки пыток. 

Перед нами стоит большая задача - необходимо сделать так, чтобы пыток в России не было или было как можно меньше. Чтобы каждый начальник отдела полиции понимал, что если у него будет "пыточное" дело, которым мы займемся, то лучше ему самому сдать своих сотрудников в УСБ или Следственный комитет, чтобы не нести потом очень жесткие меры ответственности в виде увольнения, дисциплинарок и прочего. 

- На какую помощь можно рассчитывать, обратившись к вам?

- На всё. Юрист работает по делу от начала до конца. От подачи заявления о преступлении до иска. Мы оплачиваем медицинскую помощь, если человеку нужна реабилитация, и психологическую, если требуется помощь психолога. 

- Проблема пыток в полицейских отделах и местах заключения актуальна для Петербурга?

- Она актуальна для всей России, к сожалению.

- То есть нет более "пыточных" регионов?

- Есть, пожалуй. Вопрос в степени. Такого региона, где пыток не было бы вообще, мне кажется, не существует. Где-то, возможно, больше, где-то, возможно, меньше. Плюс где-то, возможно, больше выявляемость. 

Надо понимать, что пытки - это не обязательно паяльник, шокер и пакет на голову. Пытки - это и когда в отделе полиции сотрудники дали тебе пару подзатыльников. Так нельзя делать. Это нарушает законы, международные акты и прочее. 

То есть понятие пыток несколько шире, чем его понимает обыватель. У нас же как. Спросишь человека, пытают в полиции? "Нет, конечно, не пытают". Спросишь, а в полиции бьют? И обыватель отвечает, что, конечно, бьют, не понимая, что бить в полиции - это и есть пытка. 

- А если задержанных слишком долго держат в автозаке, это тоже пытки?

- Нужно каждую ситуацию разбирать отдельно. Если при этом, допустим, у человека было плохое состояние здоровья, сотрудники полиции знали об этом и не вызывали или не пускали скорую, я бы это в целом рассматривала как пытки. 

Исходя из практики ЕСПЧ, длительное задержание, длительное содержание в автозаках без еды, питья, посещения туалета, в духоте, рассматривается как нарушение 3 статьи Конвенции. Нам известны истории, когда людей мариновали долгое время в автозаках, что влекло проблемы со здоровьем, вызов скорой и прочие негативные последствия. 

- Ваш первый кейс в Петербурге - это девушка, которую ударили дубинкой по голове на акции против мобилизации. 

- Да, Александра Барабаш. 

- Расскажите подробнее про эту историю.

- Могу описать с ее слов. Александра рассказала, что вышла на митинг, ее там радостно задержали. Как она указывает в своем заявлении, ее уже отвели в автозак, она стояла на ступеньке, не сопротивлялась - она вообще девушка довольно хрупкая - сзади подошел человек в форме сотрудника правоохранительных органов, спросил: "Что, дома не сидится?", ударил дубинкой по голове и ушел. В анамнезе у нас имеется ушибленная рана головы. В больнице ей оказали медицинскую помощь, наложили швы. Их, естественно, уже сняли.

Мы подали заявление на совершение преступления. Александра прошла судебно-медицинскую экспертизу. Заявление наше, как это традиционно бывает в Питере, перенаправили в МВД, хотя его должен рассматривать СК. Мы это всё обжалуем, занимаемся тем, чтобы следователи у нас работали в соответствии с требованиями уголовно-процессуального кодекса, а не желанием их начальника.

- Какие перспективы у дела?

- Не берусь оценивать. В любой момент всё может повернуться в абсолютно разные стороны - дело довольно-таки громкое, может быть всё что угодно. 

- Вы были адвокатом Евгения Ройзмана. Как началось ваше сотрудничество? 

- Статуса адвоката у меня не было и нет. Юристом. Я вела его дела по административным правонарушениям. Как началось? Женя просто позвонил и начали. Понимаете, для уральца Ройзман - это не какая-то далекая фигура, это Женя. Мы давно знакомы были и для меня даже не стоял вопрос, помогать или нет.

- Когда видели его в последний раз?

- Когда был суд по его мере пресечения и когда он выходил из отдела полиции вечером. Встретила его там вместе с журналистами и его помощниками.

- Как он относится ко всему, что с ним происходит?

- Я его с тех пор больше не видела. Мы не общались, потому что ему нельзя пользоваться телефоном и соцсетями. Но я знаю Женю, он к этому всему в целом относится философски и с юмором. Это человек глобальной силы, которого такое точно сломить не сможет.

- Какой штат петербургского офиса вы хотели бы видеть?    

- Это зависит от загруженности. Еще один человек нужен однозначно и безусловно. А так, посмотрим, сколько дел у нас будет. Может быть, понадобятся два или три человека. 

- Вы будете работать с заявлениями из Ленобласти и другими ближайшими регионами?

- Мы работаем по Санкт-Петербургу и Ленинградской области.

- Как сейчас финансируется ваша работа?

- У нас есть благотворительный фонд. Нас финансируют люди, наши граждане, нет никаких иностранных вливаний. В принципе нет возможности с иностранных счетов что-то нам перечислить.  

- Нет опасения, что в проект будут вложены большие усилия, а потом сверху всё прикроют по щелчку пальца?

- Всякое может быть.

- Где вы берете мотивацию для работы в таких условиях?

- Хороший вопрос. Мне задают его все пять лет моей правозащитной деятельности. С каждым годом он приобретает всё новые и новые очертания. Всё чудесатее и чудесатее. 

Слушайте, я восемь лет потратила на свое образование. Я кандидат юридических наук. Это то, чем я живу и что мне нравится. Какого черта я буду бросать это из-за того, что государство у нас принимает какие-то, мягко говоря, неадекватные меры. 

Мне нравится помогать людям, нравится видеть, что от моей работы есть результат, нравится видеть, что люди нам благодарны, и мы не оставляем их один на один с этой системой. Вот и вся мотивация.   

- Если человека избили на митинге или в отделе полиции, о чем нужно помнить и какие ошибки нельзя допустить?

- Если вас бьют или пытают, надо сделать так, чтобы это прекратилось. То есть перестать оказывать сопротивление, подписать то, что дают. По одной простой причине - важно сохранить жизнь и здоровье. Лучше иметь контакт адвоката, которому можно позвонить, чтобы он сразу выехал на место.

Важно оставлять следы. Если вас ударили до крови, есть резон этой кровью запачкать стол, автозак или что-то еще. Если не отняли телефон, можно снимать фото и видео, рассылать, публиковать. Обязательно необходимо фиксировать произошедшее. Снимайте травмы, снимайте повреждения. Фиксируйте время. Запоминайте приметы сотрудников. Это сложно в стрессовом состоянии, но это очень поможет. 

Многие, к сожалению, думают, что вовсе невозможно добиться справедливости. Но наша практика показывает и доказывает обратное - за свои права необходимо бороться. Добиться справедливости трудно, но реально, а мы всегда готовы в этом помочь.

Беседовал Сергей Еремеев

* ФБК, ФЗПГ и Штабы Навального по решению суда от 9.06.2021 признаны экстремистскими организациями, их деятельность запрещена.
ФБК и ФЗПГ также внесены в реестр НКО - иностранных агентов.