Светлана Агапитова: С альбомчиком, я думаю, Павел Астахов не совсем прав

Уполномоченный при президенте РФ по правам ребенка Павел Астахов раскритиковал свою петербургскую коллегу Светлану Агапитову. Он назвал ее "единственной из уполномоченных в России, которая не признает «закон Димы Яковлева»", а заявления о 33-х петербургских сиротах, оказавшихся после принятия документа в "подвешенном состоянии" - "игрой взрослых". О причинах критики в свой адрес, отношении к "закону Димы Яковлева" и о том, есть ли надежда на "потепление российско-американских отношений", Светлана Агапитова рассказала ЗАКС.Ру.

- Почему вы не поддерживаете "закон Димы Яковлева"?

- Тут о поддержке или ее отсутствии говорить сложно. Закон был принят довольно быстро, и некоторые механизмы остались непроработанными. После того как он вступил в силу, в детдомах Петербурга остались семеро малышей, которые по решению суда должны были быть усыновлены американцами. Но на момент принятия "закона Димы Яковлева" решение суда еще не вступило в силу. Пришлось решать этот вопрос в "ручном режиме". К счастью, с этой проблемой разобрались, и решения были исполнены.

Тогда же выяснилось, что в России довольно много и таких детей, которые уже познакомились с американскими родителями и ждали, когда отправятся в приемные семьи. Проблема в том, что американские родители дали согласие на усыновление, но документы не были переданы в суд.

- Сколько таких детей в Петербурге?

- 33. Все эти ребята находились в "подвешенном состоянии". По нашему закону о государственном банке данных, если усыновитель дал письменное согласие, то ребенок не может быть устроен в другую семью.

Пока отказались только две семьи - из гуманных соображений, чтобы дать детям шанс на усыновление. Остальные намерены были продолжать бороться за свои права.

- Вы пытались как-то помочь этим детям?

- Да, мы обратились в правительство и Минобрнауки. Просили поскорее принять решение и дать разъяснения, как поступать. Надеялись, что разрешат усыновить хотя бы старших деток, а в идеале – всех ребят, которые ждут родителей. Недавно пришел ответ из Министерства образования и науки – в нем сообщается, что надо уведомить американские семьи о том, что они больше не являются кандидатами в усыновители – на основании "изменения обстоятельств" одного из пунктов 9-й статьи закона о банке данных детей сирот.

- Вы намерены и дальше бороться за этих детей или это уже бессмысленно?

- Я бы очень хотела им помочь. Но о дальнейших планах говорить пока трудно. Я внимательно слежу за политической ситуацией. Вроде бы российско-американские отношения в последнее время потеплели. Президенты обменялись письмами, в июне у них будет встреча в Ирландии. Надеюсь, что какой-то консенсус будет достигнут и статья из "закона Димы Яковлева" будет убрана.

- Теперь, когда детей не смогут усыновить американцы, есть ли шанс, что воспитанники детдомов попадут в приемные русские семьи?

- К сожалению, общая ситуация такова, что сейчас россиян, желающих взять ребенка, в 5–6 раз меньше, чем сирот. Если это маленький ребенок без особых ограничений по здоровью, у него шансов попасть в семью гораздо больше, чем у старших ребят. Но, во-первых, среди этих 33 детей есть ребята постарше – одной девочке, например, 13 лет. Во-вторых, 12 человек с инвалидностью – таких очень редко берут в русские семьи. Четверо малышей – с синдромом Дауна, а от детей с таким диагнозом у нас в 75% случаев отказываются даже родные родители…

- Уполномоченный по правам ребенка в РФ Павел Астахов заявил недавно, что якобы люди, которые пытаются доказать, что закон несправедливый, не хотят называть имена детей, чьи дела рассматривает ЕСПЧ, "потому что самое страшное для них то, что дети могут быть вылечены и получат семью на родине".

- Я не знаю, к кому обращался Павел Астахов. Но мои сотрудники передали в аппарат уполномоченного по правам ребенка в РФ информацию по таким детям из Петербурга еще 12 февраля. В документах, которые мы отправляли, указаны не только имена и фамилии детей, но и названия учреждений, диагнозы. Я не знаю, в суде они проходят под номерами или под фамилиями, но все списки у него есть. Почему он сейчас говорит, что ему не назвали имена и фамилии, не знаю. Может быть, забыл?

- Вы не считаете, что это такая политическая игра?

- Давайте мы обойдем этот вопрос. Я знаю только, что даже наш комитет по соцполитике дважды эти списки отправлял в Министерство образования.

- Астахов также заявил, что привязанность не может возникнуть из-за альбомчика с фотографиями и то, что ребенку дали этот альбом - не повод требовать, чтобы малыша передали в американскую семью.

- Чтобы ответить на этот вопрос, наверное, надо обращаться к психологам, которые изучают детские привязанности. Но когда в жизни ребенка-сироты появляются взрослые, которые начинают с ним общаться, он многих из них воспринимает как будущих папу и маму. И также к ним относится. Более того, когда уже дано письменное согласие на усыновление, воспитатели специально поддерживают в детях уверенность, надежду, что их скоро заберут. И случай с Тимошей, которому приемные родители подарили альбом с фотографиями, не единственный. Конечно, не альбомчик формирует привязанности, а личные контакты. Когда американские усыновители приезжали, многие из них общались с малышами, оставляли фотографии, чтобы детишки помнили их и ждали. А тут получается, что их надежды обманули.

- Детей заранее готовили к усыновлению?

- Да. Это обычная практика. С ребятами общались психологи, готовили к тому, что у них будут родители. Потому что маленький человек сложно переживает резкую смену обстановки. Так что с альбомчиком, я думаю, Павел Астахов не совсем прав.

- По словам Астахова, вы единственный уполномоченный в России, который выступает против "закона Димы Яковлева". Неужели все ваши коллеги закон поддерживают?

- Когда принимался закон, уполномоченный по правам ребенка в Москве Евгений Бунимович говорил о том, что в России, в принципе, нет условий, чтобы можно было разобрать в семьи всех детей, которые находятся в сиротских учреждениях. Главное – это право ребенка на семью. И ему все равно, американская она, итальянская или российская. Уполномоченный, который говорит, что мы лучше ребенка оставим в сиротском учреждении, чем отдадим в семью, не может быть уполномоченным по правам детей. Думаю, многие мои коллеги думают также, но не говорят об этом.

- Они боятся выразить свою позицию?

- Ну не будем говорить "боятся". Они просто занимают нейтральную позицию.

- Существует статистика, которая показывает, сколько случаев жестокого обращения с усыновленными детьми в России, а сколько – в США?

- По российским семьям добыть какую-то статистику невозможно, поскольку существует тайна усыновления. В документах усыновленный ребенок значится как родной. И даже если имеют место случаи жестокого обращения, никто никогда не скажет, усыновленный это ребенок или нет. Американские родители обязаны предоставлять отчеты о том, как живется ребенку в приемной семье, а агентство по усыновлению - проверять, насколько ему хорошо в приемной семье. Поэтому мне сложно сравнивать их и наши случаи – количественно мы не можем сопоставить…

Беседовала Антонида Пашинина