"Мы не ограничены ресурсами ввиду их отсутствия"

В этом году месту  притяжения всех активистов города, "Открытому пространству", исполняется пять лет. Мы поговорили с его идейной вдохновительницей, правозащитницей Александрой Крыленковой  о том, что это за пространство, в чем его уникальность и сила, а также о том, как изменились за эти годы городские активисты. 

–Что такое "Открытое пространство" для вас как для создательницы?

–Открытое пространство это общий дом для гражданских активистов и для тех людей, которые хотят делать что-то полезное для окружающего мира, но у них нет своих организаций, нет своих офисов, своих структур. Очень много, по моим наблюдениям, таких проектов: начинающихся, живых и интересных, умирали только из-за того, что им некуда было пойти, негде было собираться, и не было такого места, которое было бы для них своим.

И вот, пять лет назад, мы подумали, что было бы хорошо создать такое место, которое для всех было бы домом. Понятно, что многие организации пускают к себе проводить мероприятия, но это ты приходишь в гости. А хотелось создать такое место, куда приходишь не в гости, а домой. Уже пять лет мы в таком режиме и существуем. Первые два года "Открытое пространство" существовало в очень сильной связи с "Наблюдателями Петербурга", совместно с которыми мы все это и создавали, а потом мы стали совершенно автономны друг от друга.

–И как все оформлено юридически?

–Юридически этого нет.  Помещение снимаю я сама, юридически это просто съемный нежилой офис. Даже когда-то, когда была волна проверок по иностранным агентам к нам приходили, пытались получить от нас какие-то документы, но собственно, нет объекта. И нас существование в таком режиме вполне устраивает.  Никогда не было идеи получать на это деньги от кого-то. Мне кажется, что такое место, если оно нужно, то люди найдут способ его поддержать. И люди могут скинуться по сто рублей на то, что им действительно необходимо. Поскольку у нас никогда не было идеи иметь бюджет, штат сотрудников, то и иметь юридическое лицо нам совершенно не нужно.

–А бывали ли какие-то жесткие конфликты с властями?

Боюсь зарекаться, но никаких серьезных конфликтов у нас не было ни разу.  Было такое, что какое-то мероприятие, приходит полиция и говорит:

–Здрасьте, мы вот тут обеспечим вашу безопасность.

–Хорошо, – говорим, – спасибо, обеспечивайте ее снаружи.

И вот один раз было, что приходили с попыткой провести проверку по иностранным агентам. С ними мы тоже очень быстро поговорили. Они вообще пришли к "Наблюдателям Петербурга", я тогда была председателем этой организации. К наблюдателям-то к наблюдателям, ну а здесь-то они что делали? Частное помещение по большому счету, никаких наблюдателей здесь нет.

Какие-то такие были небольшие сложности, но серьезных конфликтов пока к счастью нет. Поскольку у нас тут очень живое место, то иногда бывает, что допоздна здесь много народу, иногда кино смотрят, не всегда это очень тихо. А двор-колодец, слышно очень хорошо, поэтому иногда у нас бывают разговоры с соседями, но это на уровне бытовых разговоров.

–Какие организации здесь собираются?

–Во-первых, у нас есть постоянные организации, которые, так скажем, живут здесь. В первую очередь, конечно, "Наблюдатели Петербурга".  Дальше это фембиблиотека –  девушки-феминистки, которые сделали активистскую библиотеку и приходят регулярно, у них тут хранятся книги, приходят читатели. И это постоянно действующая инициатива.

Плюс это "Крымский полевой центр" – правозащитная организация, которая занимается защитой прав человека в Крыму. У нас еще есть группа общественно-правовых расследований – юристы, занимающиеся расследованием насильственных преступлений, нападений на активистов. Есть киноклуб по пятницам, тоже постоянно действующая инициатива, ребята подбирают актуальные фильмы и регулярно показывают и обсуждают.

Теперь еще у нас постоянно работает группа помощи задержанным. Она очень плотно здесь поселилась.

Есть постоянные гости. Как правило, это школы. У нас здесь проходят очень многие мероприятия Петербургской открытой школы прав человека. Есть наша школа общественных защитников, ее мы же придумали и сделали. Она здесь идет раз в год, люди учатся активно защищать друг друга в судах.

Некоторые рганизации приходят к нам именно провести что-то. Этим "что-то" могут быть штабы, например, приходят какие-нибудь экологи. Они проводят свое мероприятие и им нужен штаб, вот они проводят его здесь. То же самое было со штабом помощи задержанным. Или штабами наблюдателей на выборах.

Кроме всего этого у нас  проходят разные выставки. Просто кто угодно может прийти и сказать: хочу провести выставку. Вот у нас чеченская художница делала выставку, сейчас проходит выставка по экстремизму.  Иногда бывают лекции, вот диссернет проводит. Сейчас уже всех не вспомнишь и никого не хочется обижать.

–А если к вам придут какие-то сомнительные личности?

–Меня часто спрашивают об этом. У нас есть единственное правило: мы не работаем с политическими  партиями. На нас часто обижаются, вот, мы маленькая партия, у нас нет ресурсов, а вы. С  людьми, которые каких-то других взглядов или других ценностных установок. Они к нам не ходят. У нас тут такая атмосфера и у нас тут так много всего, что им самим неприятно, что они просто не заходят к нам. Не очень понятно, зачем им сюда. Все, что связано с провластными людьми – у них достаточно ресурсов, чтобы сделать все, что угодно. И наше пространство им не нужно. А если говорить о всяких ультраправых, то им просто сюда зайти неприятно.

–Как устроено финансирование?

–Это чистый краудфандинг. Люди, которые сюда приходят, нам жертвуют. Там стоит коробка для пожертвований, мы проводим кампании по сбору средств, проводим благотворительные аукционы и акции.  И иногда те проекты, которые проводят какие-то мероприятия, нас поддерживают. Им проще прийти сюда, положить деньги в коробку, чем платить за аренду где-то еще. Бывает, что поддерживают организации, те же "Наблюдатели Петербурга". Есть несколько человек, которые активно анонимно поддерживают. Одна дама каждый месяц к дате аренды приносит по пять тысяч рублей.

–А бывало так, что дата аренды, а денег нет?

–Бывает так, у нас очень часто накапливаются долги по аренде. Потому что все кампании по сбору денег их невозможно делать круглый год. Мы их делаем несколько раз в год, а все остальное время у нас копятся долги, наши хозяева ждут, 

–Нормально ждут?

–Да, в общем, нормально. Переживают, конечно, но в целом говорят, что им с нами достаточно удобно.

–А не было такого, что хозяева говорили: вот, в нашем помещении собираются какие-то непонятные активисты?

–Нет, вот удивительно, но нет. Я этого все время боялась и когда мы искали, мы говорили немного про городские проекты и довольно мало про политику. Но очевидно, что они читают новости и знают, что у нас происходит.

–Это первые ваши арендодатели?

–Да, мы с самого начала в этом помещении. При этом мы стараемся жить так, чтобы в случае чего быстро и безболезненно переехать в какое-то другое. Но вот пять лет мы здесь и надеемся, что так и останемся.

Фото: группа "вконтакте" "Открытое пространство"

–За последнее время ОП больше всего запомнилось в активистской среде тем, что здесь работали штабы помощи задержанным на митингах. Создалось ощущение, что ваш штаб был одним из самых эффективных. Как вам удалось этого достичь?

–Тут несколько было вещей. Во-первых, это была единственная наша цель. Если мы берем штаб Навального, то им надо заниматься агитацией,  готовить сам митинг и среди прочего у них в задачах помощь задержанным. Второе, это то, что когда идет помощь от штаба, от организатора, люди чего-то ждут. Они считают, что им должны. Мы никому не должны. Люди просто приходят к нам и помогают друг другу.  Это немного другое исходное желание, которое придает совершенно другой импульс. Плюс надо понимать, что политические всякие взгляды накладывают достаточно большой отпечаток и к Навальному условному или в "Открытую Россию" придут только те, кто являются их сторонниками. А нам, в общем, все равно: хоть анархисты, хоть сторонники Навального, хоть кто угодно. Мы просто немного шире.

А чисто технически дело в том, что мы сильно заранее начали. Мы понимали, что все будет не очень хорошо. И уже в мае начали проводить первые встречи, координировались, обсуждали с юристами стратегии, смотрели на то, какие вообще есть возможности. Какие группы нам нужно создать. Штаб Навального к моменту начала митинга был готов к митингу. Это нормально. Мы были готовы к задержаниям.

Любая официальная организация завязана на ресурсы. Она завязана на человеческие ресурсы, на финансовые, на еще какие-то. Вот есть у кого-то пять сотрудников, сколько они способны сделать,  столько способны. Сколько денег на адвокатов у них есть, столько помощи они могут оказать. А мы исходили из того, что количество волонтеров оно всегда напрямую зависит от количества пострадавших. Чем больше задержанных, тем больше к тебе приходит волонтеров. Мы делали очень простые схемы.

И мне кажется, успех гражданской помощи был именно в этом. Мы не ограничены ресурсами в виду их отсутствия. И мы не ограничены политическими взглядами и нет такого, что "терпеть не могу вашего Навального, поэтому не пойду помогать в штаб Навального".

–А к чему вы готовитесь сейчас?

–Если говорить о группе помощи задержанным, то мы понимаем, что будут новые митинги. Мы очень хотим улучшать уровень работы. Мне например очень понравилось, как мы все сработали. На мой вкус, 12 июня была самая лучшая координация из всех возможных. Я не имею ввиду внутри группы, это само собой. Но и с другими группами, занимавшимися помощью, мы тоже отлично взаимодействовали. Каждый занимался своим делом и нам удалось так наладить обмен информацией, что это было максимально эффективно. Очень хочется как-то это развивать. Кроме этого, будем развивать школу общественных защитников.

–Какие планы у "Открытого пространства"  в целом?

–Во-первых, нам все время тесно. Иногда у нас есть мечты о том, чтобы развиваться в плане размеров. Но это дальние планы. Из ближних – хочется больше мероприятий в будние дни днем, сейчас здесь обычно все пустует. Мы думаем о том, чтобы нам сделать в первой половине дня. И еще мы думали про создание независимого пресс-центра.

–Как поменялись за эти пять лет люди, приходящие в ОП?

–В 2011-2012 годах мы были страшно легки на подъем. Я сейчас вспоминаю: нужно обзвонить 3000 человек. Пишешь пост и у тебя к вечеру полный штаб народу, а ты всего один пост написала. Сейчас это реально нужно уговаривать, потому что люди устали. И устали от всего. Устали от информационного поля, в котором постоянного кого-нибудь бьют или сажают. И ты уже не можешь нормально ни на что реагировать. Если раньше тебе писали: "ааа, сфальсифицировали выборы", и ты такой: "вау! Надо же, не может быть!" И побежал. А сейчас трудно представить, что должны сделать с кем-то, чтобы все всколыхнулись и побежали.  

Фото: группа в Facebook** "Благотворительный вечер в поддержку "Открытого пространства" 

–В субботу у вас пройдет аукцион в поддержку, все средства, вырученные на котором, пойдут на поддержание работы пространства,  какие самые интересные лоты?

–Первый аукцион был совершенно неожиданный. Я вообще люблю "открытое пространство" за то, что оно очень хорошо действует без меня. Это уже второй аукцион, когда придумали первый, вся наша команда к этому не имела особого отношения. Пришла активистка Варя Михайлова и говорит, что хорошо бы сделать аукцион. И мы вообще не представляли, что это такое будет и кто придет. А в итоге было огромное количество людей, куча шмоток для барахолки. Но мне больше всего понравилось то, что это был активистский аукцион. Все лоты были связаны с активизмом. Самый дорогой лот это были pussy шапки с ушками, такие розовые шапочки, которые символизировали антитрамповский протест во всем мире. Их цена дошла до пяти или шести тысяч. Главное то, что это не то, что мы собрали какие-то вещи, а кто-то другой их купил. А то, что за активистские вещи торгуются активисты. Мы их сами себе и продавали. То есть с помощью открытого пространства мы просто обменивались какими-то памятными сувенирами. И эти штуки, которые по сути нужны именно нашему сообществу, потому что они памятные или какие-то особенные и важные.

В этот раз самое интересное, наверное, и самое важное для активистов – это отдых. Будет лот от Ксении Чапкевич – два дня в домике на берегу озера без интернета. Будут плакаты, которые девчонки из ОНК забрали из автобусов задержанных 12 июня. Будут индульгенции от настоящего священника и уроки еврейских танцев.

–Что бы изменилось в жизни города, активистского сообщества, если бы ОП не существовало эти пять лет?

–Я могу про себя говорить, что я бы не уверена в том, что все эти пять лет я бы занималась правозащитной деятельностью, если бы у меня не было места, куда я могла бы приходить. Но очень трудно говорить это за других. Хочется думать, что это очень много дало наблюдателям для развития. Но откуда я знаю, может быть, мы сняли бы офис и развивались бы в какую-то другую сторону. Что бы мы могли делать для помощи задержанным? Собираться в квартирах? Тогда туда бы не могли приходить люди с улицы. Я не думаю, что чего-то не было бы совсем, но все было бы совершенно иное. Потому что дом он дает ощущение почвы под ногами, что есть какое-то место, куда можно прийти. За эти пять лет уже сложилось так, что если что-то происходит, то надо идти в открытое пространство. Вот что-то случилось, куда бежать? Теперь все знают, что надо бежать сюда. Вот этого бы не было. Но наблюдатели бы продолжали наблюдать, экологи бы также занимались своими делами. Однако само это ощущение, что ты можешь куда-то прийти и найти единомышленников, оно бы пропало.

Мария Кольцова

* ФБК, ФЗПГ и Штабы Навального по решению суда от 9.06.2021 признаны экстремистскими организациями, их деятельность запрещена.
ФБК и ФЗПГ также внесены в реестр НКО - иностранных агентов.

** Компания Meta Platforms Inc., владеющая социальными сетями Facebook и Instagram, по решению суда от 21.03.2022 признана экстремистской организацией, ее деятельность на территории России запрещена.