2 % заботы о пастве

Неестественные ответы на естественные вопросы Просвещенный Петербург централизован сильнее, чем самые авторитарные и отсталые субъекты Федерации. Многолетние препирательства вокруг двухпроцентной "депутатской" доли бюджета - честно говоря, не столь уж грандиозной по петербургским масштабам суммы - обрели неестественно большой вес в нашей городской жизни. Может быть, причина бессмертия депутатских фондов в каких-то более глубоких дефектах системы управления Петербургом? Понятно, что нормальный парламентарий лоббирует интересы собственного округа. И понятно, что эти общественные интересы часто плавно перетекают в его личные. На то он и избранник народный, чтобы выбить бюджетные деньги на разнообразные местные нужды и проекты. А если очень хочется, то еще и вписать в их перечень начинания, завязанные на него персонально. Такова логика поведения депутатов решительно во всех представительных органах России - от Государственной Думы до последнего провинциального горсовета. Но только у нас в Петербурге подобного рода деятельность отлилась в чеканные формы двухпроцентных депутатских фондов. Всюду лоббизм хаотичен, бессистемен. Один лоббист творит чудеса, другой - остается у разбитого корыта. Одному повезло вчера, другому - сегодня. И только в северной столице стабильная, одинаковая для всех "депутатская доля" стала постулатом местной парламентской идеологии. Случайно ли? Если б случайно, то эти фонды вряд ли прожили бы семь без малого лет и не пережили бы полдюжины переименований и несчетное число прокурорских, смольнинских и московских атак. Лучше такой, чем никакой Естественно было бы думать, что двухпроцентная эпопея безнадежно скомпрометировала наших законодателей в глазах простых петербуржцев, выставив на общее обозрение их лукавство, своекорыстие и одновременно - невлиятельность, узость политических амбиций. В этот вывод, на первый взгляд, вписываются и результаты социологического исследования, опубликованные нами в прошлом номере "Дела" - всего 3% опрошенных согласились с предположением, что городские депутаты влияют на решения, принимаемые губернатором. Но ответы сограждан на другой вопрос, заданный социологами исследовательской фирмы АСИ (ген. директор - Татьяна ШАЙДАРОВА, опрашивались 500 человек по представительной выборке) показывают, что картина богаче красками, чем можно было бы подумать. Почти четверть петербуржцев не возражает против того, чтобы полномочия ЗакСа были расширены, сторонников же противоположной точки зрения гораздо меньше (см. таблицу). Высокая доля затруднившихся с ответом указывает, помимо прочего, и на то, что великий спор между Смольным и Мариинским волнует рядовых граждан гораздо меньше, чем участников. Зато "расклад сил" среди тех 58%, кто дал тот или иной определенный ответ, заставляет задуматься - а так ли безоговорочно скомпрометированы наши законодатели? Как уже отмечалось, петербуржцы нисколько не обольщаются насчет реального общественного веса ЗакСа. Поэтому предложенная в качестве одного из вариантов ответа мысль о некоем сужении депутатских полномочий на практике означает одно - что парламента в городе не останется вовсе. Но эту идею поддерживает почти в пять раз меньше горожан, чем предложения усилить ЗакС или хотя бы не ослаблять его еще больше. Выходит, даже такой парламент в глазах петербуржцев лучше, чем никакой. Вот только какой смысл вкладывают в слова об "увеличении полномочий городского парламента" те 24% опрошенных, которые согласны с этой идеей? "Власть исполнительная да склонится перед властью законодательной"? Или что-то совсем другое, куда более прозаическое? Думается, что ответ (предварительный, конечно) дает предвыборная депутатская кампания, начало которой мы сейчас наблюдаем. Цветы из-под кирпичей Действующие депутаты, добиваясь переизбрания, как правило, делают в своей агитации упор вовсе не на собственную законотворческую деятельность, а на мудрое и гуманное расходование двухпроцентных фондов. Если вычесть коррупцию, которой все же охвачен далеко не весь наш депутатский корпус, то фонды тратятся не только на более или менее легальный подкуп отдельных групп избирателей, но и на местное благоустройство и на прочие мероприятия, хоть слегка облегчающие и украшающие жизнь в округах. И, судя по многим признакам, именно окружного благодетеля, а вовсе не законодателя готовы видеть в своем депутате рядовые петербуржцы. И те из них, кто отвечает "да" на вопрос об "увеличении полномочий городского парламента", похоже, имеют в виду вовсе не расширение полномочий ЗакСа в решении общегородских проблем, а просто рост ресурсов, которые отдельно взятый депутат мог бы направлять в свой округ. Это предположение подтверждается и раскладом предпочтений по возрастным группам. Менее всего "увеличение полномочий парламента" популярно среди самых молодых (от 18 до 24 лет) - оно набирает здесь только 20% "голосов" при 15%, поддержавших противоположную точку зрения. Максимальную же поддержку (31% против 5%) это "увеличение" находит среди петербуржцев предпенсионного и раннепенсионного возрастов (от 55 до 64 лет), то есть как раз среди тех, кто больше всех охвачен "двухпроцентными" депутатскими благодеяниями. Получается, что изрядная часть горожан вместе с депутатами по одну сторону баррикад, а по другую - требования федеральных законов да и просто здравого смысла: ведь дело парламента - законодательно решать общие для всех проблемы, а не заниматься бесконечным множеством проблем локальных, находящихся в ведении местной власти. Но как только посмотришь на то, что собой представляет "местная власть" в нашем городе, "двухпроцентный" петербургский феномен сразу перестает быть загадкой. В городе размером с небольшое государство есть только одна власть - смольнинская. Районные администрации, призванные осуществлять реальное управление на местах, жителями районов не избираются и являются лишь подразделениями все той же одной-единственной администрации - городской. Сотня выборных местных самоуправлений, на которые искусственно, не считаясь с районным делением, несколько лет назад был нарезан город, специально организована таким образом, чтобы остаться декорацией. Просвещенный Петербург централизован сильнее, чем самые авторитарные и отсталые субъекты Федерации. Там - в каждом городке и районе - все-таки сидят какие-то местные князьки, располагающие реальными ресурсами и даже чувствующие иногда ответственность за свою паству. Сограждане могут пойти к ним со своими просьбами и трудностями, надеясь, что повезет. В Петербурге люди сплошь и рядом просто не знают, к кому идти. Смольный далеко, вокруг кишат какие-то малопонятные бюрократические конторы, а внятной местной власти (ни хорошей, ни плохой) просто нет. И тогда депутат ЗакСа естественным порядком занимает пустующую нишу и берет на себя не свойственные ему, но никем другим не выполняемые функции, подкрепляя их, разумеется, бюджетным финансированием. Невероятная живучесть двухпроцентных депутатских фондов объясняется тем, что у них вполне реальные социальные корни. Это неестественный и довольно фальшивый ответ городской "политической элиты" на вполне естественные вопросы рядовых людей. Эти фонды похожи на чахлые, некрасивые цветы, вопреки всем прополкам пробивающиеся между тротуарными кирпичами, положенными там, где не нужно. *** Есть разные предложения насчет того, как изменить систему управления городом. Одни считают, что надо уменьшить полномочия городской администрации и увеличить полномочия городского парламента. Другие придерживаются противоположного мнения. Какая точка зрения Вам ближе? Первая точка зрения 24% Вторая точка зрения 10% Не нужно менять систему управления городом 24% Трудно сказать 42%

Сергей Шелин