Дедасо по-путински

На сегодняшний день практически не приходится сомневаться в победе действующего президента Владимира Путина 14 марта уже в первом туре голосования. В связи с этим стоит пристальнее взглянуть на перспективы следующего путинского четырехлетия. А они небезынтересны, и прежде всего в плане консолидации режима "управляемой демократии".

В 2000 г. победа Владимира Путина стала символом надежды многих россиян на скорое улучшение ситуации в политической и экономической сферах. При этом мало кто голосовал за Путина как за "преемника" Бориса Ельцина, хотя именно таковым он являлся значительную часть своего президентского срока. Сам претендент также не стремился позиционировать себя как "наследника" раннедемократической эпохи, хотя и не отрицал этого.

Сегодня ситуация иная, и Владимиру Путину необходимо не только публично обозначать свои планы на ближайшие четыре года, но столь же публично зафиксировать свое отношение к предшествующим достижениям и просчетам. На первый взгляд, это мало чем отличается от ельцинской политики в отношении Михаила Горбачева. Но есть и зримые различия. Ельцину не было необходимости делать реверансы бывшему советскому президенту, поскольку он пришел к власти вопреки его воле.

Путин же без высочайшей воли Бориса Николаевича и ныне прозябал бы в Управлении делами президента или оставался бы главой ФСБ.
Хотя Путин и осознавал это, он не мог не понимать, что на протяжении всех четырех лет его президентства неформальный статус преемника Ельцина не добавлял ему симпатий, а скорее препятствовал дельнейшему росту рейтинга. Большинство россиян ожидали момента, когда Путин освободится из-под "опеки" ельцинской "семьи", причем ожидали этого как левые, так и правые. И хотя действующий президент явно не был копией своего предшественника, общественные ожидания требовали более жесткого дистанцирования от Ельцина.

Путин действовал постепенно. Прежде всего он обеспечил контроль над силовыми структурами (назначение Грызлова министром внутренних дел и создание института полпредов были шагами в этом направлении), а уже потом начал расширять влияние в сфере экономики и провел фактическое огосударствление электронных и частично печатных СМИ.

Осенью 2003 г. знаковыми событиями стали арест Михаила Ходорковского и полувынужденная отставка главы администрации президента Александра Волошина. Система отношений между властью и крупным бизнесом, сформировавшаяся в 1990-е гг., ушла в прошлое, а Путин продемонстрировал, что у него могут быть обязательства перед Ельциным лично, но они не распространяются на его окружение.

На нашумевшей встрече президента со своими доверенными лицами в рамках нынешней избирательной кампании Путин пошел еще дальше. Он недвусмысленно высказал свое негативное восприятие результатов ельцинского восьмилетия: "Деструктивные процессы разложения государственности при развале СССР перекинулись - а это можно и необходимо было предвидеть - на саму Российскую Федерацию к концу 90-х годов под ударами многих негативных факторов Россия стала утрачивать основные признаки единого государства". Путин заговорил в унисон с общественными настроениями, на ура встретившими кампанию изничтожения "олигархов".

И рейтинг кандидата в президенты моментально взметнулся выше и без того значимой пятидесятипроцентной отметки.
При этом формально Путин выполнил ряд функций преемника первого демократического президента России. В стране стартовали судебная, налоговая и земельная реформы, ускорился процесс построения партийной системы. При этом, впрочем, большинство россиян так и не заметили, что модернизаторские усилия направлены не столько на демократизацию механизма управления страной, сколько на повышение эффективности выстроенной "президентской вертикали власти". Хотя Путин явно пытается продемонстрировать собственную экономическую программу, она пока что остается больше лозунгом, чем реалией: экономический рост обеспечивается, как и в ельцинские времена, высокими ценами на нефть, а не резким увеличением производительности труда. Официально декларируемое улучшение качества жизни россиян подрывается 12-13 процентной инфляцией и непрерывным ростом цен.

Четче прописана в путинской программе идея борьбы с терроризмом. При этом тема борьбы с террористической угрозой не выделяется в качестве особой и чрезвычайной, а встраивается в общий контекст политического курса. Теракты, по мнению Путина, есть попытка "сломить волю народа России в борьбе за укрепление демократии, свободы и территориальной целостности нашей страны". Террористы в определении Путина предстают в качестве не только противников государства, но и всего общества, а меры борьбы с ними, по его логике, должны привести не к росту авторитарных тенденций, а к укреплению демократических институтов.

Кстати, это чуть ли не единственное положительное упоминание демократии и свободы в предвыборных речах президента.
Уже в ходе нынешней избирательной кампании Владимир Путин продемонстрировал: он намерен не только обеспечивать стабильное развитие данного режима в обозримой перспективе, но и гарантировать существование выстроенной "вертикали президентской власти" после 2008 года. А для этого президент разрабатывает проект создания неофициального института преемничества, который должен обеспечить передачу власти в рамках существующего режима. Фактически речь идет о запуске процесса "деперсонификации" режима, с тем, чтобы он существовал и после ухода в отставку его основателя. И в этом главное отличие преемничества по-путински от преемничества по-путински.

На первый взгляд, опять же кажется, что Путин просто идет по стопам Бориса Ельцина. Тот, как известно, с 1992 по 1999 годы успел перебрать несколько вариантов преемников - от Егора Гайдара, Юрия Скокова и Бориса Немцова до Сергея Степашина, Николая Аксененко и Владимира Путина (и список можно расширить). Памятна фраза первого российского президента: "Будет молодой, понимаешь, энергичный демократ". При этом Ельцин опирался исключительно на собственную интуицию и категорически отвергал советы даже самых близких ему лиц.

Путин действует иначе. За модель явно принят самый эффективный в мировой истории режим, неоднократно практиковавший передачу власти официальному "преемнику" - правление мексиканской Институционно-революционной партии. Президенты Мексики, один за другим, осуществляли "дедасо", называя того, кто им лично любезен и угоден. Само название "дедасо" происходит от слова "палец" ("указывание пальцем на кого-то"). Имя преемника становилось известно задолго до выборов, как минимум, за год-полтора, и с этого момента вся государственная машина работала на избрание выбранного президентом кандидата.

Дедасо по-путински кое в чем отличается. Путин явно намерен возвести поиск преемника в ранг государственной политики, обозначив как обязанность президента выбор того, кто окажется достоин работать на посту главы государства. Четко оговаривается: какие бы "свежие идеи" не привнес президент-2008, это будет "продолжение того, что делается сейчас". Иначе говоря, коррекция курса может иметь место, но незыблемость режима должна быть обеспечена.

Есть ли у президента имя своего будущего "сменщика". Есть, и не одно. И это означает, что в ближайшее время он вряд ли его назовет. Характерно, что Путин не стал упоминать о роли партии "Единая Россия" в определении преемника, оставив эту функцию за собой. Это показывает, что несмотря на успех, достигнутый Борисом Грызловым, тому рано почивать на лаврах. Нынешнему спикеру Государственной Думы и лидеру "единороссов" еще предстоит продемонстрировать свою эффективность на посту спикера нижней палаты парламента и умение обеспечивать эффективность и стабильность режима.

Своеобразным испытанием на лояльность и опытность становятся президентские выборы 2004 года для другого потенциального преемника - Сергея Миронова. В свое время возвышение вице-спикера петербургского Законодательного собрания до поста руководителя российского Сената уже рассматривалось как своеобразные смотрины будущего президента России. С того времени, однако, Миронов успел благополучно провалить на думских выборах свою партию РПЖ. Теперь ему предстоит сделать если и невозможное, то маловероятное - занять второе место на выборах президентских. Тогда он снова может оказаться в числе преемников.

Могут оказаться преемниками Путина и нынешний министр обороны Сергей Иванов, которого с действующим президентом роднит общее кагэбэшное прошлое, и министр финансов Алексей Кудрин, вытащивший в свое время Владимира Владимировича в Москву и пристроивший на "хлебную" должность.

На ком в конечном итоге остановится выбор президента, будет зависеть от множества факторов. И лояльность будет не единственным из них. Совершенно неслучайно Путин заговорил о преемнике именно сейчас.

Президент явно сознательно стремится столкнуть лбами потенциальных наследников, выявив сильные и слабые стороны своего окружения. Понятно, что рассчитывающие на высокие посты чиновники будут формировать альянсы и контр-альянсы. Но важнее всего окажется тот из них, который сможет сработать на укрепление вертикали президентской власти и повысить эффективность режима.

Одни будут претендовать на преемничество или на сохранение своих позиций при будущем президенте. Для других наилучшим выходом может показаться сохранение статус-кво путем продления пребывания Путина у власти.

Не исключена и активизация внесистемных кандидатов, которые будут пытаться представить себя как наилучших претендентов на роль преемника. Возможно, что раскрутка Сергея Глазьева как руководителя альтернативного коммунистам левого проекта связана именно с этим.

А пока Путин присматривается, в кого бы ткнуть пальцем.

Борис Воронин

Борис Воронин