"Данная инициатива - это потворство "телефонному праву"

Сегодня, 17 декабря, Совет федерации РФ одобрил закон "О внесении изменений в отдельные законодательные акты РФ по вопросам противодействия терроризму", согласно которому дела обвиняемых в терроризме, шпионаже, диверсиях, государственной измене и организации массовых беспорядков больше не смогут рассматривать присяжные. Общественная палата РФ, напротив, выступила против закона, назвав его "неконституционным" и сужающим права и свободы людей. Ввиду такой явной разницы во мнениях, ЗАКС.Ру решил обратиться к депутатам, чтобы понять, кто же прав.

Ватаняр Ягья, "Единая Россия":

- Я считаю, что это было правильное решение наших законодательных органов, потому что, к сожалению, суд присяжных далеко не всегда оправдывает себя с точки зрения правоохранительных решений и действий. Очень часто в принятии решений играют большую роль национальность, религия, приверженность тому или иному городу, региону. Общественная палата – это общественный орган, с точки зрения нашей демократии. Это их мнение, а у законодателей и других людей мнение совершенно иное.

Павел Солтан, "Справедливая Россия":

- На мой взгляд, решение Совета федерации неправильно, поскольку суд присяжных должен работать в полном объеме. Безусловно, необходима полная компетенция – юридическое образование. Это необходимый момент в любом судебном процессе, при всем при этом, повторю, суд присяжных должен работать в полном объеме. Те люди, которые являются участниками процесса, должны иметь определенный уровень знаний, опыт и те качества, которым должен соответствовать этот человек. Этого бояться не надо. С моей точки зрения, должен проводиться жесткий отбор, потому это, прежде всего, судьбы людей. Мы голосуем за или против не просто по каким-то абстрактным вопросам, а по тем, что могут изменить судьбу человека. Нужно относиться к этому максимально ответственно.

Виталий Милонов, "Единая Россия":

- Данная инициатива в целом вызывает двойственные ощущения. С одной стороны, суд присяжных – один из важных демократических институтов, с другой стороны, в нашей стране есть еще только маленькие попытки работы суда присяжных. К сожалению, я не могу точно утверждать, но мне кажется, что всякие террористы и прочие негодяи могут использовать суд присяжных и запугивать их, поэтому могут быть еще какие-то нюансы защиты присяжных в ограждении их от давления. Это очень тяжелый и сложный вопрос. Я уверен, что однозначно на него ответить не может никто из тех, кто придает серьезное значение этому вопросу. Мне кажется, присутствует определенный эмоциональный момент в решении Общественной палаты, потому что здесь не столько заинтересованность государства, чтобы добиться какого-то результата, сколько стремление государства оградить присяжных от жуткого прессинга террористов. Ведь террористы ни перед чем не останавливаются. Оппозиционеров в антигосударственной деятельности практически никто и не обвиняет. Правда, насколько мне известно, есть какие-то активисты КПРФ, которые имеют столкновения с законом. Причина их деятельности не в государственной заинтересованности, просто некоторые люди, особенно из левых организаций переходят грань дозволенного законом в конкретных своих действиях. И они ни перед чем не останавливаются.

Геннадий Озеров, ЛДПР

- Я бы поддержал решение Совета федерации, потому что до таких дел мы еще либо не доросли, либо по каким-то другим причинам, но, как показала практика, есть возможность оказания давления на присяжных, есть еще какие-то моменты. Не всегда решение присяжных было в соответствии с совершенным преступлением. Многие позже возмущались. Почему Общественная Палата не поддержала этой инициативы? Наверное, потому что мы не достигли еще такого осознания, демократии в смысле защиты прав присяжных. Чтобы присяжные не оглядывались на какие-то определенные действия после принятия решения суда со стороны тех, которые обвиняются и тех, которые обвиняют. Мне кажется, что все-таки Совет федерации прав.

В случае с особо тяжкими преступлениями, связанными с убийством, насилием, терроризмом государство, наоборот, заинтересовано в их раскрытии, объективном рассмотрении и более жестком привлечении к ответственности виновных. Когда присяжные будут рассматривать дело, возможно давление со стороны обвиняемых или лиц их прикрывающих. В объективность решения присяжных по данному виду преступлений я не верю! Сами присяжные говорили о том, что на них осуществляется давление и с их стороны звучали требования, чтобы их не показывали по телевидению, в СМИ не упоминали.

Алексей Ковалев, "Справедливая Россия":

- Я очень рад за Общественную палату! Конечно, я с ней согласен. Уменьшение сферы компетенции судов присяжных идет вразрез со взятыми РФ на себя обязательствами по вступлению в Совет Европы. Согласно нашим обязательствам мы должны расширять сферу применения судов присяжных, вести дело к тому, чтобы большее количество правонарушений попадало под действие этого института. Тут же получается, что мы идем назад. Ну и в других вопросах тоже. Убежден в том, что большую часть судейского корпуса нашей страны нужно отправить на перевыборы, как это было сделано в советское время. Правда, там выборы были формальные. Нужно провести выборы и поставить их в зависимость от избирателей. В сегодняшнем положении судов, в их сегодняшних решениях, которые принимаются на гражданско-правовом уровне, я вижу работу, базирующуюся на "телефонном праве". Я считаю, что нужно сегодня вводить режим выборности судей, как в США.

Данная инициатива – это потворство тому же "телефонному праву": что государство захочет, судьи и сделают. Давление государства на суды в этом случае будет максимально возможным. В Кабардино-Балкарии не могут собрать суд присяжных. 100 человек обвиняемых, и необходимы присяжные, но их нет, поскольку повсюду родственники. На мой взгляд, можно было изменить правила подсудности и перевести суд в другой регион, а не решать вопрос отменой суда присяжных для этой категории дел.

Елена Бабич, ЛДПР

- Я думаю, что в данном случае Общественная палата не совсем права, потому что все-таки вопросы, связанные с государственными преступлениями, с терроризмом, должны рассматривать только специалисты, зачастую должны проходить закрытые слушания, а не суды присяжных. Потому что суд присяжных состоит из простых людей без специальной подготовки. Это люди, которые входят в суды присяжных в результате случайного отбора. Присутствует очень много субъективизма каждого конкретного человека. Я категорически не согласна с Общественной палатой в этом вопросе и считаю, что Государственная дума и Совет федерации принимали правильное решение. Преступление против государства может оценивать только государство, в частности, какой урон был нанесен. Государство – это, по крайней мере, государственная судебная система. Преступление против государства зачастую связано с довольно закрытыми моментами. Например, разглашение государственной тайны. В этом случае должны проходить только закрытые слушания.

Что касается терроризма, то ход слушания не всегда должен оглашаться, вот результаты – да. Иногда у нас обсуждается сам процесс так, что это становится чуть ли не пособием для начинающего террориста.

Политзаключенные есть всегда, во всех странах. Если человек совершает преступление против государства, даже разглашение тайн каких-то – это и есть политзаключенные, потому что это все-таки преступления в политической системе. Государство обязано охранять своих граждан и государство имеет свои тайны для того, чтобы обеспечить нормальную жизнедеятельность страны и граждан. Без тайн это невозможно. Ни одна крупная государственная система не может обходиться без новых разработок. Например, сегодня мы вкладываем огромные деньги в нанотехнологии. Допустим, кто-то решит украсть и продать эти нанотехнологии другой стране. Это, безусловно, преступление перед государством, перед всем народом. Как же это дело можно широко рассматривать? Тогда надо будет объяснять все нюансы этого преступления и раскрываются, таким образом, тайны! Эти тайны становятся достоянием очень многих. Это недопустимо. Если две соседки подрались, выцарапали глаза друг другу и волосья повыдирали - вот это действительно суд присяжных может рассматривать. И то, возможно, здесь нужно будет привлекать специалистов в области психологии, юриспруденции. А с вопросами, связанными с действительно государственно важными делами, нужно быть очень аккуратными. Это не должно быть вынесено на всеобщее обозрение.

Олег Нилов, "Справедливая Россия":

- Как парламентарий, как член фракции "Справедливая Россия" я поддерживаю ту позицию, которая уже была озвучена депутатами Думы, членами нашей фракции. Я не согласен и не поддерживаю эту инициативу, которая была продавлена и принята в Госдуме. Я не буду комментировать, чьи интересы защищают парламентские партии власти. Мне совершенно понятно, конечно, им известны интересы людей, интересы народа, их компетенции, их возможности. Единственно только, что не называют их кухарками и неспособными, неполноценными, не соображающими, что такое добро и зло, что такое справедливость. Можно только себя видеть таким сверхчеловеком, сверхбогом. Ну, Бог им судья. Относиться так к своему собственному народу – это то же самое, что "снять маску" и сказать: "Что вы? Разве они соображают? Разве они могут управлять государством? Это только мы можем. Это только мы знаем. Только мы вправе судить!".

То, что Общественная палата приняла такое независимое, справедливое решение, безусловно, делает ей честь. Суд присяжных – это, действительно, прописанный в Конституции суд. На мой взгляд, такие поправки, такие предложения нужно рассматривать на уровне внесения поправок в Конституцию, а не на уровне отдельного, даже федерального законодательства. Вы так считаете? Пропишите это в Конституцию! Отдельное мнение - отдельная поправка в Основной закон страны по суду присяжных. Иначе это будет слабо соответствовать даже Конституции РФ.

Беседовала Александра Гармажапова