Послание с намеком

Основным лозунгом шестого по счету президентского послания Владимира Путина Федеральному собранию РФ стали слова о "свободе и справедливости". После более или менее успешного построения в России вертикали власти и показательного процесса над бывшим топ-менеджером ЮКОСа подобные термины звучат несколько странно. Но главная задача послания не оглашение программы развития, а диалог с элитами страны. И именно им попытался послать сигнал действующий глава государства.

На протяжении нескольких лет путинский Кремль, начинавший с либеральных модернизаторских поползновений, сделал явный крен в сторону не столько укрепления институтов государственной власти, сколько в направлении их тотального доминирования. Это неизбежно привело к серьезным последствиям.

Доминирование партии власти в лице Единой России в Государственной Думе и в ряде региональных парламентов практически полностью исключило возможности даже минимального влияния оппозиции на политические и социально-экономические процессы. Принцип разделения властей (sine qua non правового государства) в этих условиях превратился в ничего не значащий лозунг. Начавшаяся еще раньше атака на крупный бизнес (в лице ЮКОСа, Вымпелкома и некоторых других) серьезнейшим образом напугала предпринимательскую элиту, спровоцировав усиление оттока капитала из страны. Явно проводящийся в стране передел собственности неизбежно влечет за собой уход бизнесменов в оппозицию уже не столько в силу наличия у них каких-либо идей, сколько с целью простого физического выживания как предпринимателей, да и как граждан. Активизация критики в адрес России со стороны Запада также частично является отражением обеспокоенности отечественных элит ходом событий в стране.

Учитывая, что от поддержки президента отказались несколько процентов россиян, недовольных реформой по монетизации льгот, Владимиру Путину оказывается совсем не с руки и далее сохранять скверные отношения с элитами. При всем том, что России вряд ли предстоит в ближайшее время пойти по пути оранжевой революции а-ля Украина или а-ля Грузия, власть не может не задумываться о способах предотвращения революционного варианта развития событий.

Именно поэтому Владимир Путин стремится вернуть себе образ модернизатора европейского типа, стать неким подобием самого себя образца 1999-2000 гг. (появление крыльев в Единой России явление того же плана). Именно поэтому президент говорил об образе европейского государства вместо популярного тезиса о "собственном пути": "Выстраданные европейской культурой свобода и демократия являлись ориентиром для нашего государства. Реформы просвещения, трудности становления парламентаризма все это Россия проходила вместе с европейскими народами".

На смену расхожему лозунгу о "многополярном мире" выдвинуто признание необходимости отделенной от государства частной жизни, включающей в себя личную семейную жизнь человека, его отношение к культуре, идеологии, религии. Понятие справедливости также трактуется преимущественно в либеральном смысле у всех должны быть равные возможности, которые могут быть дополнены адресной поддержкой особо нуждающихся.

Что еще предложил президент? Введение института парламентского расследования, о необходимости которого депутаты твердили больше десяти лет. Права всех думских фракций на присутствие в СМИ и участие в руководстве комитетами и комиссиями парламента. Создание комиссии по обеспечению свободы слова при Общественной палате. Между тем, стоит задаться вопросом а в связи с чем в стране возникла необходимость защиты свободы прессы и телевидения?

Ведь именно при президенте Путине было покончено с остатками независимости на НТВ, ОРТ, РТР, а канал ТВС и вовсе прекратил свое существование, как и Общая газета. Только после победы стопроцентно путинской Единой России в декабре 2003 года оппозиция не попала в руководство ни одного комитета впервые за всю историю существования Государственной Думы. И сделано это было не вопреки воле Кремля, что, собственно, никогда и не скрывалось. Еще раз послушаем слова Путина: Освободив крупнейшие средства массовой информации от олигархической цензуры, мы не защитили их от нездорового рвения отдельных начальников. Направляя правоохранительные органы на справедливую борьбу с преступлениями, в том числе налоговыми, то и дело обнаруживаем грубые нарушения прав предпринимателей. А порой и просто откровенный рэкет со стороны государственных структур.

Бизнесу обещано сократить срок давности по приватизационным сделкам с 10 до трех лет, провести амнистию капиталов и осуществить легализацию прав собственности на недвижимое имущество. Собственно, действуй трехлетний срок давности, вопрос о приватизации в Мурманской области (вмененный в вину Ходорковскому со товарищи), даже не встал бы. Как и не смогли бы быть осуществлены атаки налоговиков на иные крупные олигархические холдинги. Вновь нельзя не заметить, что серьезные конфликты в этой сфере взаимоотношений государства и бизнеса возникли в годы президентства Владимира Путина.

Власть и сегодня не окончательно отказывается от политики давления на крупный бизнес, что продемонстрировал в своем интервью глава путинской администрации Дмитрий Медведев, выступивший в защиту государственных компаний от обвинений в низкой эффективности. Кремль его устами попытался продемонстрировать элитам, что усиление роли государства в экономике распространяется лишь на некоторые сферы и не противоречит интересам частного сектора ("в масштабах России частному бизнесу всегда было трудно в одиночку").

Президент довольно решительно выставил виновником многих проблем бюрократию и чиновников: "соответствующие предложения по поправкам в законодательство внесены нами в Правительство Российской Федерации. К сожалению, пока ни ответа ни привета, - а поправить-то нужно только одно слово в одной статье". Этот тезис не только становится признанием низкой эффективности вертикали власти, но и откровенным сигналом элитам во всем происходящем виноват не глава государства, а закоснелые бюрократы.

Власти, начавшей опасаться за свою монополию накануне 2007-2008 гг. стало необходимо заключить новый негласный договор с элитами в обмен на возвращение части свободы и права на инициативу необходимо отказаться от планов оранжевой смены руководства страны и гарантировать политическую лояльность лично президенту Путину: "Последовательное развитие демократии в России возможно лишь правовым, законным путем. А всякого рода внеправовые методы борьбы за национальные, религиозные, иные интересы противоречат самим принципам демократии. Государство будет на них законным, но жестким образом реагировать"; ценой развития демократических процедур не может быть ни правопорядок, ни столь трудно достигнутая стабильность, ни устойчивое проведение взятого экономического курса.

Понятно, что президента Путина волнует не столько его место в истории (иначе подобные тезисы прозвучали бы ближе к 2008 году), сколько возможность обеспечить относительно или полностью безболезненное решение проблемы преемственности власти через три года. Кремлю совершенно не нужна ситуация, в которой маргинализованные и доведенные до отчаяния элиты поддержали бы внесистемного оппозиционного кандидата. Победа такого политика означала бы не только новый передел собственности, но и, возможно, масштабные политические потрясения. Договориться же с элитами можно, лишь продемонстрировав им готовность власти идти на уступки и обеспечивать модернизацию страны с привлечением внекремлевских бизнес и политических ресурсов.

Характерно и то, что президент не назвал ни конкретных цифр, ни точных дат, попросив одновременно считать послание (вместе с прошлогодним) единой программой действий на ближайшее десятилетие. Это можно понимать по-разному. Вполне возможно, что Кремль избегает поднимать тему невыполнения прежних обещаний (удвоение ВВП, создание партийного правительства, реформа ЖКХ и здравоохранения, сокращение срока службы в армии к 2008 г. до 12 месяцев). Но более вероятна иная трактовка послание должно стать лишь началом переговоров с элитами. А излишние детали, оглашенные публично, процессу согласования всегда мешают. Так что, по всей видимости, Владимир Путин в зависимости от реакции на свое послание может выступить с новыми сигналами к диалогу.

Влад ДУМЕНКО

Влад Думенко