ЗакС.Ру во ВКонтакте ЗакС.Ру в Telegram ЗакС.Ру в Дзене ЗакС.Ру в Дзене

Интервью 7 декабря 2009, 10:51

Дмитрий Дубровский: "Проблема 282-й статьи — неправомерный антиэкстремизм"

Статья 282 УК РФ считается одним из немногих эффективных механизмов борьбы с разжиганием межнациональной розни. С другой стороны, ряд правозащитников обеспокоены тем, что статья применяется для ограничения свободы слова и других политических целей. Прокомментировать ожесточенные дискуссии по поводу этой ситуации ЗАКС.Ру попросил правозащитника Дмитрия Дубровского, директора программы "Права человека" Смольного института свободных искусств и наук.

— Как вы оцениваете саму 282-ю статью УК "Возбуждение ненависти либо вражды, а равно унижение человеческого достоинства" и практику ее правоприменения?
— Мы живем в постнюрнбергском правовом пространстве, и, как и другие европейские государства, должны остро реагировать на любые проявления нацистской пропаганды. Исходя из этого, статья 282 УК с формулировкой "действие, направленное на возбуждение ненависти по признакам пола, расы, национальности", казалось бы, не может вызывать никаких вопросов. Однако на практике получается, что в правоприменении статьи есть серьезный перекос. Проблема заключается в том, что сегодня называется "неправомерным экстремизмом". Среди осужденных много политических оппонентов власти и правозащитников.

— Какие примеры "неправомерного экстремизма" вы могли бы привести?
— В этом отношении весьма показательно дело эксперта Международного института гуманитарно-политических исследований, экс-пресс-секретаря президента Татарстана Ирека Муртазина, который, по мнению следствия, "разделил общество на противодействующие категории, а именно на "население" и "власть Республики Татарстан". В итоге получается, что правительство и общество — две разные социальные группы, и разжигание розни между ними вменяется в вину обвиняемому. Самая большая проблема статьи в том, что под социальной рознью может пониматься что угодно. Не говоря о том, что под ней с определенного момента стали понимать критику по отношению к милиции. Таких дел, начиная с дела блогера Саввы Терентьева и заканчивая похожим делом Дмитрия Соловьева, обвиняемого в возбуждении социальной розни к милиции и ФСБ, достаточно много.

Не менее запутанна и ситуация с разжиганием религиозной розни. В качестве примера можно вспомнить историю с выставками "Осторожно, религия!" и "Запретное искусство" в центре Сахарова. На экспозиции были представлены инсталляции и материалы, которые заставляли зрителя задуматься о своем отношении к религии или поп-идолам. Закончилась история с выставкой крайне печально — ее разгромили фундаменталисты. Напомню, что по 282-й статье возбуждено дело и организаторов выставки осудили за организацию выставки как за разжигание религиозной розни. Сейчас же продолжается дело по второй выставке

— Однако правозащитное сообщество рассматривает 282-ю статью как один из самых эффективных механизмов борьбы с разжиганием межнациональной розни. Не является ли "неправомерный экстремизм" скорее, исключением из правил?
— С одной стороны, есть серьезный перекос в сторону использования статьи в целях, далеких от основной задачи — борьбы с ксенофобией. Другая проблема 282-й статьи, напротив, в ее неприменении в ряде случаев, когда сомнений в том, что речь идет о разжигании национальной розни, нет. Тех людей, которые действительно публикуют материалы, разжигающие вражду, осудить в большинстве случаев оказывается невозможно. Происходит это по разным причинам: невозможно определить реального автора материалов, или правоохранительные органы явно сочувствуют подозреваемому, а иногда находятся люди, которые пишут защитные экспертизы в адрес националистов. К примеру, это касается совершенно погромных изданий вроде "Русь православная", где большая часть материалов содержит оскорбления в адрес других национальностей. Когда есть острая необходимости применения данной статьи, она, к сожалению, не применяется. И это весьма показательно.

Я считаю, что жесткий контроль должен существовать в конкретных сферах, к примеру, в сфере образования. Сегодня книги по воспитанию расовой теории, которые распространяли нацисты, рекомендуются в ряде вузов в качестве… учебников по физической антропологии. Или возьмем ситуацию, когда на Болотной площади в центре Москвы проходит концерт неонацистской группы "Коловрат" с соответствующими текстами.

— Чем обусловлена противоречивость правоприменения данной статьи?
— Проблема заключается в том, что формулировка статьи довольно расплывчата. В результате под определение "разжигание розни" может попасть практически каждый гражданин. В отношении данной статьи существует чрезвычайно важная и не вполне отрефлексированная ситуация с социогуманитарной экспертизой, на основании которой выносится решение, присутствует ли в данном высказывании "возбуждение ненависти либо вражды, а равно унижение человеческого достоинства". Позиция эксперта по части того, насколько он независим от следствия, остается довольно неопределенной. В частности, неясен вопрос о том, кто, как и почему выбирает эксперта в каждом конкретном случае.

Сомнения также вызывает использование в экспертизе ряда научных методик, которые являются не просто спорными, но и попросту спекулятивными по своей природе. Например, инструментов школы так называемого "интент-анализа", позволяющих раскрыть скрытый подтекст выступлений, недоступный при других формах анализа. В этой ситуации, собственно, не важно, что именно сказал человек. Важно то, что якобы стоит за его словами. Ученые с точки зрения такого подхода могут вычленить из текста смыслы, недоступные никому, кроме них. В качестве примера можно привести дело Андрея Пионтковского, одного из видных членов партии "Яблоко", обвиненного в том, что его статьи содержат призывы к разжиганию межнациональной розни и пропаганду "неполноценности граждан еврейской, американской, русской и других национальностей". Кажется, ситуация комична. Однако по делу было проведено две экспертизы, которые были написаны совершенно разными людьми, и ученые сошлись в выводах, при этом, правда, не приведя в качестве доказательства виновности автора ни одной цитаты.

— Ваши сомнения в целесообразности деятельности экспертов касаются конкретных ситуаций или же института в целом?
— В делах, подобных истории Андрея Пионтковского, конечно же, не участвуют приличные эксперты. Однако квалифицированных и независимых экспертов, к сожалению, не хватает. Сейчас на рассмотрении в субъектах Российской Федерации десятки, если не сотни подобных дел. Я считаю, что образования юриста должно быть достаточно для того, чтобы определить, является ли высказывание разжигающим вражду или нет. В рамках экспертизы действия ученого, по моему глубокому убеждению, очень часто заключаются либо в формализации здравого смысла, пересказа суждения сугубо научным языком, либо формализации позиции следователя. В некоторых же случаях эксперт вообще способен обнаружить и поднять на поверхность нечто, доступное только ему самому.

— Какой выход из этой ситуации?
— Я сторонник удаления из статьи 282 УК института экспертизы на законодательном уровне. Не надо путать науку с гражданской позицией. На сегодняшний день по 282-й статье легко пустить оппонентов власти, в том числе оппозиционеров и правозащитников. Этого мне кажется достаточным для того, чтобы скептически относиться к ее правоприменению. На мой взгляд, существует достаточно других механизмов борьбы с нетолерантностью, в том числе общественных, образовательных, научных, которые также могут и должны использоваться в борьбе с интолерантностью и ксенофобией.


Беседовала Алиса Кустикова

Подписывайтесь на канал ЗакС.Ру в Дзене , Телеграм , Дзен.Новости




Новости29 марта
Смотреть предыдущие новости →





Главное ↓ 

О редакции Реклама