Дмитрий Юрьев: К проправительственным акциям предъявляются жесткие требования

Дмитрий Юрьев в митингах участвовал неоднократно. Вначале, на излете советской эпохи, как человек, недовольный "коммунистическим тоталитаризмом", потом как политтехнолог, а сейчас – как глава исполкома петербургского отделения "Единой России". Поэтому ЗАКС.Ру решил обсудить с ним, почему оппозиционные акции и акции организаций, лояльных власти, проходят в совершенно разных условиях.

– Как вы считаете, почему оппозиционные акции, будь то марши или пикеты, под разными предлогами не согласовывают или предлагают их проводить у черта на рогах, а акции партий и движений проправительственной ориентации проходят беспрепятственно?

- Я думаю, что это, так сказать, оценка или выводы какие-то, которые являются субъективными выводами тех, кто их делает. Насколько я помню, достаточно регулярно власть согласовывает проведение митингов и мероприятий тем структурам, которые их хотят. В том числе и достаточно оппозиционным.

Скажем, Марш несогласных. Мероприятие было с самого начала согласовано в районе сада Чернышевского. И с самого же начала его организаторы пытались во что бы то ни стало акцентировать тот момент, что сбор должен проходить совершенно в другом месте – в центре города. А затем это будет как бы не марш, но, по сути, марш в сторону сада Чернышевского. В общем, так или иначе организаторы пытались искусственным образом вывести ситуацию на кризисную. Добиться того, чтобы как можно больше людей пошло не туда, где был согласован митинг. Чтобы затем возникли конфликты с милицией. Чтобы было можно повторить тот информационный шум, который, скажем, произошел вокруг Марша несогласных в прошлом году. И главным результатом всего, что произошло, главным событием явилось то, что ничего не произошло. На самом деле я просто познакомился с оценками самих участников и организаторов оппозиционных действий. Все они в той или иной форме, в плохо скрытой или хорошо скрытой, выражают недовольство, разочарование. В связи с тем, что люди не выходят на эти митинги. Что их пришло очень мало. И несоизмеримо меньше же оказалось каких-то последствий, конфликтных последствий. И вообще все обсуждают вопрос того, как милиционеры по ошибке задержали представителя "Молодой гвардии "Единой России" в начале этого митинга.

В общем, как мне представляется, отвечаю на ваш вопрос о причинах того, что согласовывают одним и не согласовывают другим. Я отвечу так. Главной причиной разговоров о том, что согласовывают одним и не согласовывают другим, является то, что последние попытки организовать публичные акции оппозиции окончились полным провалом, связанным с недееспособностью этой оппозиции. С ее бессодержательностью. С ее неспособностью каким-то образом нормально взаимодействовать с людьми. С ее неспособностью предложить, в том числе и тем людям, у которых могут быть какие-то претензии к власти, какую бы то ни было респектабельную, нормальную, человеческую альтернативу. Петербуржцы достаточно часто бывают критиками власти, и мы с этим сталкивались и еще столкнемся. Но Петербург – слишком интеллигентный город для того, чтобы выходить на оппозиционные митинги под сомнительными знаменами, под которыми им предлагают идти сторонники Каспарова, Лимонова и других так называемых несогласных. Которые прежде всего в результате своей бурной деятельности за последние годы дискредитировали собственно оппозицию в глазах своих сторонников.

– Понятно. И все же, как вы считаете, почему, когда оппозиция, которая, как вы сказали, потеряла всякую популярность, подает заявку на проведение митинга у Законодательного собрания на Исаакиевской площади, чтобы депутаты видели их в окна, или на площади Пролетарской Диктатуры у Смольного, ее направляют в какой-нибудь сад имени Чернышевского или к ТЮЗу, а то и еще дальше, а, скажем, "Единая Россия" беспрепятственно проводила митинги на Стрелке Васильевского острова и на Исаакиевской площади? ?

– Есть определенная логика, которой пользуются органы охраны порядка. И слава Богу, что они ею пользуются. Мне доводилось на эту тему общаться и с представителями Комитета по безопасности и правопорядку. Они говорили, до какой степени долго и трудно выстраивали они отношения с нашими общественными организациями. В том числе и радикальными. Для того чтобы обеспечить, с одной стороны, недопущение каких-то экстремистских выходок, которые бы представляли просто угрозу для общественной безопасности, серьезную угрозу. Вы хотели бы, чтобы какой-нибудь Марш бритоголовых у нас был организован напротив Законодательного собрания или на Невском? Да?

С другой стороны, чтобы формально все необходимые демократические процедуры соблюдались. И людям предоставлялась возможность высказывать свои взгляды на улице. Я думаю, что вопрос о том или ином месте, об окнах или не окнах, это немножечко смешно. Власть у нас не пользуется телевизором и Интернетом, а смотрит только в окна, так, что ли? В наше время любые вещи, которые происходят, тут же подхватываются абсолютно независимыми информационными каналами, я имею в виду, прежде всего, Интернет. И никакие серьезные, крупные и содержательные выступления оппозиционного характера не остались бы без внимания депутатов, органов власти. Вне зависимости от того, под окнами они происходят или на какой-нибудь другой площадке. Другое дело, что люди не поддерживают эти призывы и отказываются участвовать в мистификациях оппозиции, в псевдо-оппозиционной деятельности всякого рода "инороссов". Ну это уже их профессиональное политическое поражение, а не результаты происков властей. Я думаю, что если бы за инициативами вот этой так называемой "уличной оппозиции" стояли бы какие-то более серьезные вещи, если бы они реально представляли взгляды и претензии людей, то никакое неудачное отведение места для этих мероприятий не помешало бы им собрать там солидное количество людей и солидно предъявить власти свои претензии.

– Если оппозиционеры или протестные группы свои протесты могут направлять властям через СМИ, тогда сам смысл всех этих протестных акций сходит на нет. Можно сидеть дома или в офисе  и рассылать пресс-релизы. По вашей логике  так получается…?


– Нет, смысл протестных акций сводится к собранию людей и высказыванию людьми своего мнения.

– Но не друг другу, наверное, а тем, кто, в их видении, представляет противоположную сторону.

– Слушайте, я участник митингов и демонстраций 89-х - 90-х годов. Тогда у нас тоталитарный коммунистический режим поначалу пытался ничего никому не разрешать. Я помню, как в Москве изощренным образом пытались запретить депутатам, сторонникам избрания Сахарова в депутаты, Академии наук собраться где-нибудь в центре Москвы. И отдавали им места для собрания в районе стадиона "Лужники", в общем-то в окраинном месте. Там еще рядом проходила железная дорога. И туда прекрасным образом выходили сотни тысяч человек. И эти сотни тысяч человек не могли не услышать. И их были вынуждены слушать и выпускать их потом туда, куда им уже казалось целесообразным, чтобы туда могло вместиться 100 тысяч человек, 200 тысяч человек или 500 тысяч человек, как тоже было. В данном случае вся проблема не в том, что людям не дали покричать свои страшилки в окно Смольного или Мариинского дворца. А в том, что им не удалось вывести больше 250 человек на улицу. В этом проблема. Докричаться через окна – это уже какие-то детские игры. Ну давайте, мы еще пожалеем, что нельзя фигу показать так, чтобы лично губернатор увидела. Значит, проблемы организации репрезентативных протестных акций состоят в том, что сейчас их организаторы никого не репрезентируют. В том, что они не умеют нормальным образом работать с людьми, не представляют их интересы. И дальше уже вопрос о том, куда они вывели свои 250 человек, совершенно не принципиален.

– Почему, на ваш взгляд, с участниками протестных акций милиция обращается жестко, а порой очень жестоко, а "Нашим" или "Молодой гвардии "Единой России" милиция позволяет проводить акции, часто несогласованные, скажем, у посольств и консульств других государств?. Вспомним акции "Наших" у эстонских дипломатических представительств или акции прокремлевских молодежных движений у посольства Грузии в поддержку Южной Осетии и т. д.

 – На мой взгляд, это связано, прежде всего, с тем, что вот эти традиционные, к сожалению, организаторы этих акций, как это было и в последний раз…

– Вы про оппозиционеров?
– Да, про оппозиционеров. Их ноу-хау, их ТЗ к любой оппозиционной акции вкладывается в качестве одной из главных задач – спровоцировать правоохранительные органы. Нарушить установленный график движения или какие-то действия. Так или иначе сделать так, чтобы создать базу для этого столкновения. И после это становится одним из мощных поводов для привлечения внимания к этим событиям.
 
Я не очень давно сам оказываюсь организатором каких-то митингов, и это для меня - новый опыт. Мне пришлось общаться с милицией, я знаю, что к организаторам, как вы выражаетесь, проправительственных акций предъявляются тоже достаточно жесткие требования. Оговариваются возможные согласованные действия, предусмотренные регламентом мероприятия. И то, чего следовало бы не допускать. И, может быть, все дело в принципиальной установке. В одном случае речь идет о том, чтобы провести мероприятие, в другом – о том, чтобы превратить его в повод для скандала. Может, нашим организаторам оппозиционных акций стоило бы взять пример с демократов первой волны? Которые, выводя грандиозные митинги на улицы, строжайшим образом соблюдали все требования властей и просто не создавали повода для применения к ним каких-либо действий милиции.

– Понятно. И последний вопрос. Такой – из области предполагаемого. Недавно прошло сообщение, что в Греции около 20 студентов оккупировали здание греческого гостелеканала и вышли в эфир. Они действовали в знак протеста против убийства 15-летнего подростка полицейским. При этом источники в полиции сообщали, что студенты вошли мирно, просили предоставить им эфирное время, чтобы выразить им свой протест против убийства. Не могли бы вы, скажем, предположить, как бы в подобной ситуации у нас могла развиваться такие же события? Я имею в виду, какова могла быть реакция сотрудников милиции?
– Прежде всего меня интересует ситуация в Греции. Действительно - "знаешь, как там, в Греции? – в Греции все есть". Вот в Греции ситуация развивается очень своеобразным образом. В Греции вся эта вакханалия, охватившая страну, с поджогами магазинов, поджогами машин, с закидыванием камнями и бутылками с зажигательной смесью полиции, началась с того, что молодой парень, анархист, как выяснилось, человек из достаточно богатой семьи, студент или школьник, лицеист, погиб после того, как группа этих самых анархистов забросала камнями наряд полиции. Полиция, отстреливаясь, сделала предупредительный выстрел. Пуля рикошетом попала в этого мальчика. Трагическая ситуация…

– Ну да…
– В Греции, стране, которая когда-то прошла через диктатуру "черных полковников" и избавилась от этой диктатуры через студенческие демонстрации, культ демократии. Там полиция не имеет права входить на территорию университетов, все замечательно. Поэтому на территории университетов, собственно, созданы пункты по заливу этого бензина и керосина в бутылки – "Молотов-коктейли". Там собираются бригады анархистов, которые идут все крушить и громить. В общем, вы меня спрашиваете о том, что бы было бы, если бы…

– Какова могла быть реакция нашей милиции, если группа студентов потребовала бы прямой эфир на телевидении
– Я все-таки думаю, что у нас до этого не дошло бы. Потому что, во-первых, наш народ, прошедший через статистики десятков миллионов смертей в пожарах революций и гражданских войн, все-таки на генетическом уровне не способен на подобную вакханалию. Будь то самые демократические какие-то принципы поставлены на флаге этой вакханалии. И я все-таки надеюсь, что наша милиция, которую сейчас принято хаять и ругать за ее слишком жесткие действия, просто не допустила бы на самом раннем этапе перехода вот этих протестов в такую стадию, когда вся страна охвачена пожаром и уже сама по себе не может остановиться. Ведь там ситуацию не контролирует уже никто – ни правящие власти, ни оппозиционные левые партии. На передний план вышло чудовищное, оскаленное лицо потерявшей рассудок толпы, которое тем более жестоко и безоглядно действует, чем благороднее те святые принципы, которые она поднимает на щит. Мне кажется, что Греция и то, что там происходит, это действительно урок для всех нас. И урок, который показывает, что демократия – это и свобода митингов, собраний и так далее. Это прекрасные вещи, достойные завоевания человечества. Но когда они превращаются в самоцель, в фетиш, в идола, то, как и всякое язычество, это может заканчиваться человеческими жертвами, причем в больших количествах.

– И все же, если бы некая группа студентов в знак протеста попыталась захватить телевидение, как вы считаете, как повела бы себя  милиция?
– Я надеюсь, что она пресекла бы эти действия, чтобы не допустить раскрутки ситуации. Не допустить перехода этих протестов в хаос, в кровь и в гражданскую войну. Я в данном случае очень сочувствую тем сотням тысяч, миллионам жителей демократической Греции, которые оказались заложниками собственной нерешительности и неспособности защитить демократию от ее эксцессов.

Беседовал Алексей Дьяченко