А.Салаев:  "Через меня прошло много молодежи"

После публикации на сайте «Новой газеты» материала «Я участник фольсификации выборов-2011» , в котором приводились отчеты студентов, принимавших участие в т.н. карусели в пользу кандидата от «Единой России» по 18-му округу в Колпинском районе Александра Салаева, последний пообещал обратиться в суд с иском к «Новой газете», если не будет опубликовано опровержение (здесь читайте продолжение истории с фальсификациями).

"Новая газета в Санкт-Петербурге" взяла у Александра Салаева интервью. ЗАКС.Ру приводит его полностью.


   — Это полная и чистая ложь. На кампании работает много людей, в том числе молодых людей. Когда я давал первые интервью, до конца не имел полную информацию. Но на данную минуту я понимаю, что люди, про которых прописывала ваша газета, в большинстве своем имели причастность к моей избирательной кампании. Они участвовали в социальном опросе — экзит-пуле — при выходе с избирательного участка. А то, что сейчас было рассказано в газете — о том, что люди занимались «каруселью», что платили, — насколько я понимаю… Если бы я эту тему до конца не осознавал, я бы сказал, что полная ложь. Это провокация. Это мог устроить конкурент. Если ребята действительно пытались, помимо экзит-пула, заниматься и подтасовкой — назовем ее так, прямым настоящим словом — выборов, то я первый, кто после того, как полиция и прокуратура разберется в этом вопросе, первый подам на них в суд.

  — А как было организовано их сотрудничество с вами? Какие были условия? Договоренности об оплате? Что-то было?

   — Они волонтеры.

  — Работали добровольно и бесплатно?

   — Да. Многие из ребят, я так понимаю, близки идеологически к «Единой России», к «Молодой гвардии». Вы должны понять: я порядка десяти лет уже живу — в политическом смысле слова — в городе Колпино. Через меня прошло много молодежи. Поэтому неудивительно, что ко мне молодежь тянется.

  — Такое количество отчетов трудно придумать…

   — Мой руководитель штаба сделал некоторое количество звонков этим молодым людям. Получил их разъяснения. Ни один из них не сказал о том, что он дал какое-либо заявление такого характера, какое было у вас в газете. Более того: более 20 человек на сегодняшний день написали уже опровержения. В письменном виде в рукописном варианте. Совершенно рукописно. Завтра, в крайнем случае, может быть, в понедельник, мы это издадим.

  — Издадите где?

   — Мы покажем это во всех СМИ. У нас будет порядка 6–10 разных издательств. И мы это все покажем.

  — Вы будете обращаться в прокуратуру или только в прессе публиковать опровержения собираетесь?

   — Да. Я буду обращаться в органы. С опровержением к вашей газете. В данном случае — с иском, чтобы в конечном итоге по законодательству, по вопросу чести и достоинства вы могли мне ответить либо опровергнуть данную информацию.

  — То есть вы полагаете, что все эти отчеты были сочинены кем-то, а не написаны теми людьми, которые сотрудничали с вами?

   — Я вам еще раз подчеркиваю: из этих 60 человек, я думаю, 40, может быть, 50 напишут, что они не причастны. На сегодняшний момент я знаю: эти ребята у нас участвовали в экзит-пуле. 90% напишут опровержение о том, что они не участвовали в данной технологии, которая названа «карусель».

  — Почему вы так уверены, что они это напишут?
 
  — Во-первых, я еще раз вам хочу подчеркнуть: они волонтеры. То есть ничего я им не должен был платить. Если даже я был бы должен платить, я должен был бы это оплатить через штаб «Единой России» согласно законодательству. То есть они бы должны были быть оформлены все на официальной основе и через официальный счет получить деньги, это во-первых. Во-вторых, я не верю в то, что молодой человек либо девушка, которые писали эти заявления — а большинство из них заканчивают юридический факультет Университета, — не понимают той меры ответственности в том заявлении, которое они написали. То есть они сами признаются в совершении серьезного преступления. Задумайтесь. Они сами о себе говорят. Сами признаются в том, что они виновны — как минимум — от двух до трех лет лишения свободы.

  — Они могли испугаться уголовной ответственности.

   — Люди, которые обозначены в вашем издании, никаким образом не участвовали в никаких нелегальных проектах избирательной кампании. Я разобрался. Часть из них участвовали в экзит-пуле.

  — Вы говорите о 64 человеках?

   — Эээ… Я не сказал 64 человека. Я сказал о том, что я прочитал у вас… Я не знаю, сколько там было. Около 60 человек… 64 — да? (Спрашивает у кого-то). 64, видимо, да, у нас по списку. Я знаю, что порядка 40 заявлений на данный момент собрано и завтра будет опубликовано.

  — Как будет сформулирован ваш иск?

   — Во-первых, это вторжение в личную жизнь. Во-вторых, эта статья, которую я вам перед этим озвучил.

  — Вы говорите, что статью заказали конкуренты. Кто?

   — Я не могу судить о моих конкурентах, потому что это достаточно большое количество партий. Вероятно, у кого-то возникло недовольство по итогам выборов. Может быть, зависть. Я не знаю, как это еще можно трактовать.

  — Если допустить, что эти люди не получили денег и написали заявления, а потом с ними рассчитались и они написали опровержение. Возможен такой вариант развития событий?

   — Конечно, можно и такое предположить. Почему это невозможно предположить? В данном контексте это совершенно невозможно.

  — Почему?

   — Вы задаете вопрос, из которого нет логического выхода. Вы поймите как бы… Вы говорите: а почему они не могут так написать? Я вам ответил: они могут так написать. Но не могут такое просить… Я вам еще раз подчеркиваю: не было никакого — как вы это называли — «карусель». Что для меня удивительно в этом вопросе — что меня именно обвиняют не в первый раз, совершенно не в первый раз, и каждый раз обвиняют совершенно на таком уровне, как будто бы я покупаю постоянно какую-то часть населения.

  — Готовы вы к прокурорским проверкам?

   — Знаете, я совершенно ничего не боюсь. В данных документах могут разбираться только правоохранительные органы, либо территориальная, либо городская избирательная комиссия.

  — Когда мы разговаривали с Андреем Ионовым — это ваш бригадир, — он говорил, что за работу на экзит-пулах студентам была заплачена меньшая сумма. То есть какие-то деньги все-таки проводились? Работа оплачивалась?

   — Честно скажу — даже не знаю. Я об этих деньгах не слышал. Наверное, это объяснять должен Андрей.

   — Ко Дню пожилого человека в Колпино пенсионерам от вашего имени дарили бабафоны. Потом прокуратура проводила проверку, так как часть пенсионеров заявила, что это был подкуп.

   — Там начальник социальной службы Нина Афанасьева почему-то решила сказать, что эти телефоны — конкретно от меня. Хотя шла уже предвыборная кампания. Я от своего имени соответственно ничего уже не мог делать. А эти телефоны в действительности были ею куплены по городской программе. Там всего-то, по-моему, 40 телефонов было, и столько шума…

  — 250 бабафонов. Это была ее инициатива назвать ваше имя при вручении?

   — Ну конечно. Конечно.

  — А что прокуратура?

   — Разобрались с этим вопросом.

  — Проверка закончилась ничем?

   — Ну да, конечно.

  — Уточните суть иска к «Новой газете».

   — Вы знаете, давайте дождемся решения, наверное, вашей газеты. Может быть, она все-таки возьмет на себя смелость — сама себя опротестует. Все-таки те люди, на которых вы ссылаетесь, они уже — если вы видели — их заявления размещены в интернете.

  — Не видела. А где?

   — Не могу сейчас сказать сайт, но уже порядка 20 заявлений там размещено. Руками написано собственноручно.

  — А они понесут их в прокуратуру?

   — За них я не могу ничего сказать. Я могу говорить только за себя.

  — А вы в прокуратуру будете обращаться? Инициировать разбирательство.

   — Думаю, что нет. Думаю, что нет. Я буду обращаться в суд с иском к «Новой газете», если не будет опубликовано опровержение.

Беседовала Нина Петлянова