Уголовные дела, связанные с неонацистским насилием. На чьей стороне прокуратура?

К сожалению, сложилось так, что преступления на почве ксенофобии в нашей стране получают широкую огласку, но через небольшое время забываются, и их раскрытие общественностью не прослеживается. Это связано и с тем, что расследуются они долго, и с тем, что их освещение невыгодно правоохранительным органам, и с тем, что разобраться в сути дела обывателю иногда не очень просто.

Возможно, поэтому организация "Русско-Немецкий обмен" параллельно с фестивалем против ксенофобии провела 22 марта круглый стол, на котором обсуждались юридические аспекты дел, связанных с неонацистским насилием.

В качестве экспертов были приглашены адвокат Станислав Маркелов президент Института верховенства права, Дмитрий Дубровский заведующий отделом современной этнографии и межнациональных отношений Российского этнографического музея, директор программы "Этнические исследования" Европейского университета в Санкт-Петербурге, и правозащитник Руслан Линьков.

В рамках круглого стола обсуждались преступления, совершенные по идеологическим причинам, в рамках конфликта неонацистов и антифашистов. По заявлению Маркелова, "вдруг, на протяжении прошлого ситуация из второстепенных маргинальных стычек между какими-то молодежными чуть ли не хулиганскими фанатскими группировками перешла в очень серьезную проблему. Проблему, одновременно, и социальную, и правовую. Во-первых, их количество стало намного больше, степень их ожесточения пришла к такому пределу, когда можно говорить не об отдельных фактах, а о специальной тенденции". Кроме того, эти дела, как, например, дела антифашистов Рюхина и Елина, не попадают под категорию преступлений, совершенных на почве национально-религиозной розни. Оба молодых человека были русскими, один из них православным. По сути своей, эти преступления являются политическими. Но российская правовая система, во-первых, не готова расследовать подобные дела, во-вторых, панически боится придать им статус политических. Поэтому они квалифицируются либо как бытовые, либо не раскрываются. На примере дела Рюхина хорошо виден механизм работы правоохранительных органов. В апреле 2006 года на антифашиста Александра Рюхина напали шестеро молодых людей, ему нанесли несколько ударов по голове, а затем перерезали шею. Летом того же года трое подозреваемых были задержаны, при обыске были найдены материалы, безоговорочно свидетельствующие об их причастности к неонацистским экстремистским организациям. Они были помещены под стражу как подозреваемые в предумышленном убийстве. Однако уже в ноябре это обвинение было снято прокуратурой и предъявлено другое хулиганство и легкие телесные повреждения. Обвинение в предумышленном убийстве было перенесено на тех троих преступников, которые до сих пор находятся в бегах. Дело было разделено на два, в котором троих преступников судят за легкие преступления, а троих их подельников за особо тяжкие. Это, по словам Маркелова, является прецедентом и нонсенсом.

Возможно, в деле Рюхина допущена ошибка, это единичный случай, на его основе нельзя выводить заключение об общей позиции правоохранительных органов. Но, в таком случае, как можно объяснить дело Петра Рауша? В декабре 2006 года Петр Рауш и девять его друзей шли с антивоенного митинга. На улице Рубинштейна на них напали и избили 20 неофашистов. В 28 отделении милиции, куда обратились пострадавшие, заявление принять отказались. Однако, впоследствии, дело все же завели, но по заявлению нападавших. Наши правоохранительные органы явно не питают симпатии к пострадавшим активистам антифашистского движения. Присутствовавший на встрече в "Русско-Немецком обмене" Иван Елин (дело о нападении на него расследует городская прокуратура) рассказал, как к нему относятся: "По делу мне ничего не говорится, под предлогом: "Да ты всю информацию сольешь куда-нибудь!". Беседы проходят в очень грубой форме, на повышенных тонах, только, что не матом".

Можно строить различные предположения о причинах подобной ситуации. Кто-то говорит о халатности, кто-то говорит об участии спецслужб в организации неофашистского движения. Ясно одно наши правоохранительные органы не могут, не хотят, и не будут расследовать подобные дела должным образом.

Ольга Якушенко