Ростислав Туровский: Мировой тренд – демократизация и регионализация

ЗАКС.Ру продолжает изучать последствия отмены выборов губернаторов. Поскольку стратегической цели создавать в России демократию у власти не было, а сам народ не смог сформулировать эту цель, то итогом стала отмена выборов. Однако общественных претензий к властной вертикали будет в ближайшие годы все больше и больше, – уверен руководитель Департамента региональных исследований Центра политических технологий Ростислав Туровский, с которым побеседовал корреспондент ЗАКС.Ру.

– Отмена губернаторских выборов провозглашалась как важный шаг для борьбы с терроризмом и коррупцией. Насколько "реформа" соответствовала заявленным целям?

– Прямой связи между ними не было. События в Беслане были лишь формальным поводом, чтобы принять уже назревшее в сущности решение, потому что во время первого путинского срока дело к этому уже постепенно шло. И соответственно, как это в истории часто бывает, необходимо было публичное катастрофическое событие, которое могло бы послужить поводом для резких изменений. Таким поводом стали события в Беслане. А дальше, как известно, выборы были отменены. Последующий ход событий показал, что никакого отношения к назначению губернаторов практика по искоренению терроризма не имеет, тем более что силовые структуры и вопросы национальной безопасности в полной мере зависят от федерального центра, а отнюдь не от региональной власти.

А коррупция – это вообще отдельная тема. В сущности, открыто и жестко вопрос об искоренении коррупции был поставлен уже после ухода Путина, с приходом Медведева. Система назначения губернаторов вопросы борьбы с коррупцией на самом деле не решала. И к этой системе есть вопросы с точки зрения коррупции в ней самой. Прямой связи тут нет.

– На ваш взгляд, получилось ли то, ради чего все и задумывалось: достигнута ли стабильность?

– Основным фактором политической стабильности был президент Путин и, соответственно, его поддержка в обществе. Если говорить в этой связи о том, что происходило на региональном уровне, то граждане согласились на отмену губернаторских выборов не в последней степени из-за того, что они доверяли лично Путину. Поэтому ему было не сложно отменить выборы, назначать губернаторов. Люди автоматически, по крайней мере – на первых порах, наделяли этих губернаторов тем же рейтингом доверия, которым они наделяли Путина, и поэтому дестабилизации в регионах не произошло. Ситуация осталась относительно стабильной даже в тех регионах, где принимались весьма рискованные решения типа присылки каких-нибудь варягов, людей, о которых жители регионов совсем ничего не подозревали.

Как известно, другим фактором стабильности была благоприятная и улучшающаяся социально-экономическая ситуация, которая зависит опять-таки от федеральных и международных факторов. Регионы и региональные власти пользовались этой возможностью, своими изрядно выросшими бюджетами для того, чтобы в какой-то мере улучшить социально-экономическую ситуацию, насколько это им было возможно в регионах. Факторы стабильности зависели в меньшей степени от самих регионов и региональных властей, а в большей степени от факторов федеральных и даже международных. Ну а в этой ситуации выстраивать властную вертикаль было на самом деле не сложно.

– А как обстоят дела в других странах? Есть ли примеры за рубежом, когда от прямых выборов глав регионов отказываются в пользу их назначения? Может быть, в мире это сегодня актуально?

– В последние годы практики такой отмены губернаторских выборов не было. Можно проводить аналогии разве что с Венесуэлой, где Уго Чавес хотел было проводить конституционную реформу и пытался в том числе отменить и губернаторские выборы. Но ему это не удалось, потому что там действовала демократическая процедура, и граждане не поддержали отмену губернаторских выборов. Поэтому свои проблемы в отношениях с регионами он решает, продвигая на губернаторские посты  людей из своей партии. Как правило, ему это удается, но, кстати сказать, далеко не везде. Есть несколько неподконтрольных ему губернаторов, с которыми он не может ничего сделать, поскольку федерализм в Венесуэле сейчас развит гораздо лучше, чем в России. Поэтому общемировой тренд, наоборот, связан с демократизацией и регионализацией.

– А в тех странах, где полномочия были перераспределены в пользу регионов, не отмечается ли всплеск терроризма и иные нехорошие последствия?

– Весь этот процесс отношений между центром, регионами, обществом сложный, исторический.  Нельзя его измерять событиями какого-то одного года, процессы здесь идут десятилетиями. Например, можно представить себе некий регион, который пытается повысить свою самостоятельность, и если этот регион не получает того, чего он хочет, то в этом случае возникает и сепаратизм, и терроризм. Классические примеры можно привести в той же Европе. Скажем, страна Басков в Испании или Северная Ирландия в Великобритании. Но, как правило, когда регион получает больше самостоятельности, то на какой-то момент времени ситуация становится более спокойной. Основная политическая цель достигнута, а популярность радикальных и экстремистских групп снижается. Потому что они усиливаются только на противостоянии с центром. Поэтому я бы не связывал напрямую эти процессы. Обычно при получении самостоятельности ситуация становится более спокойной в том, что касается, например, терроризма, но возникают другого рода проблемы. К примеру, повышение экономической самостоятельности может приводить к усилению коррупции, экономическим преступлениям. Регион получает полномочия, а элиты не настолько хороши, чтобы пользоваться ими в интересах общества, и тогда возможны разные злоупотребления. В принципе практика федерализма во многих странах свидетельствует о наличии таких злоупотреблений. Но это опять же проблема, которая не связана напрямую с регионализацией, не связана напрямую с федерализмом. А связана она скорее с характером, качеством происхождения элиты. Будь то федерализм или авторитарный режим - не в этом дело. Дело в том, что за элита правит страной и принимает решения.

– Есть ли в мире такие примеры, когда при укреплении вертикали власти удалось ликвидировать организованную преступность?

– Я в принципе не вижу тенденции к усилению властной вертикали в других странах, кроме России. Поэтому здесь мы должны рассматривать Россию как страну, которая движется в противоположном направлении, нежели другие государства. По-моему, и говорить тут по большому счету не о чем. Можно вспоминать какие-то исторические примеры – но это было давно, в других политико-исторических условиях, а сейчас все-таки траектории движения России и других государств просто противоположны.

В России некая стабильность достигнута, но в то же время вопрос в цене этой стабильности. И в том, сколько эта стабильность еще продержится.

– В итоге-то отмена выборов глав регионов оказалась полезной или вредной?

– Смотря кому и в связи с чем. Для сложившейся властной элиты эти реформы, конечно, были полезны, потому что они способствовали формированию этой элиты, ее консолидации, преодолению ее острых внутренних конфликтов. То есть на верхнем уровне ситуация стала, конечно, гораздо более стабильной. И в какой-то мере управлять страной стало легче. Понятно, что и политическая культура населения не такова, чтобы люди в состоянии были делать ответственный выбор, когда они голосуют. В выборах тоже было достаточно всяких безобразий, и тоже, как известно, далеко не всегда выбирали компетентных людей. Поэтому, с точки зрения управления государством, польза определенная есть.

С точки зрения интересов граждан, ситуация неоднозначная. Тут ключевая проблема – это сами граждане. Они еще находятся в каком-то детском возрасте и сами не в состоянии эти интересы сформулировать, а властная вертикаль, собственно, этим легко воспользовалась. Если люди не в состоянии сами отстоять и сформулировать интересы, то, разумеется, как всегда бывает в политике, право принятии решения переходит наверх к элитам. Можно говорить о том, что интересам граждан это повредило – в долгосрочной перспективе. Допустим,  если бы был взят курс на строительство демократии и если власти честно стремились бы развивать демократию, то, конечно, никакой отмены губернаторских выборов не случилось бы, а был бы такой очень долгий период политического взросления нашего общества методом проб и ошибок. Люди научились бы со временем демократии. Научились бы принимать правильные решения. Но процесс был бы долгий и мучительный. Однако поскольку стратегической цели создавать в России демократию у власти не было, а народ сам не в состоянии был сформулировать эту цель, то в результате получили отмену выборов и властную вертикаль.

Была ли она полезна для граждан в других сферах, помимо политической? В какой-то мере, может быть, да. Стабилизирующим фактором эта властная вертикаль, конечно, являлась, но опять же в той мере, в какой власть приносила, скажем, социально-экономическую пользу гражданам, и в той мере, в какой власть пользовалась доверием граждан. Это ситуация тоже временная. Как временным оказался период, когда в России проходили губернаторские выборы, так временным будет и тот период, когда губернаторы назначаются и когда граждане полностью доверяют центру, который производит эти назначения. Я думаю, что этот период тоже уже заканчивается в связи с кризисными процессами и в связи со снижением доверия граждан к центральной власти. Также это может  произойти уже в связи с другой конфигурацией, более сложной и внутренне конфликтной, со стороны самого федерального центра. Я думаю, что общественных претензий к властной вертикали будет становиться все больше и больше в ближайшие годы.

– А возможен ли в России в этой связи рост сепаратистских настроений?

– Думаю, что в ближайшей перспективе – нет. И я вообще не считаю, что в России есть серьезные сепаратистские движения. Есть, безусловно, территории, которые стремятся к большей автономии от России – например, Татарстан, Чечня. Но серьезно ставить вопрос о выходе из России – это самоубийство для любого российского региона. И власти в регионах это прекрасно понимают. Наоборот, тем регионам, которые принято подозревать в сепаратизме, очень выгодно находиться в составе России – с экономической точки зрения. Чечне это дает возможность вести постоянный торг с центром, такой же торг ведет и Татарстан. Сепаратизм в России пока не является серьезной проблемой. Он появится, только если события будут развиваться по катастрофическому сценарию, с действительно резким – в разы – ухудшением социально-экономической ситуации. Или, например, если появятся попытки создать еще более жесткий авторитарный режим. В таком случае возможно "разбегание" регионов, потому что у них не будет другого выхода, кроме как убежать от такого центра. Но это сугубо гипотетический сценарий, пока о нем очень рано говорить.

– В таком случае каковы перспективы "мягкой" регионализации – передачи каких-то властных и финансовых полномочий на места?

– Спокойный нормальный сценарий вполне возможен, потому что объективно в условиях кризиса роль регионов и региональных элит будет возрастать. Стоит учитывать, что уже сейчас у региональных бюджетов, в том числе у петербургского, возникают проблемы. Центр сам здраво понимает, что необходимо поделиться с регионами властью и деньгами, поскольку сейчас от региональных элит очень многое зависит в плане социальной стабильности. Если раньше это в большей степени зависело от центра, то сейчас, пожалуй, основная тяжесть этих проблем и одновременно возможность принятия решений в большей степени связана с региональной властью. Центр это понимает и, я думаю, потихонечку будет делиться. Весь вопрос лишь в том, каким будет этот раздел денег и полномочий. Очевидно, что много центр не отдаст, поэтому будет, видимо, несколько лет такого нового торга между центром и регионами по поводу власти, денег и полномочий.

– А кто должен начать этот процесс?

– Пока у центра больше шансов. Мне думается, что он здраво оценивает эту ситуацию и понимает, что, когда возникает какая-то тенденция, лучше, как это всегда бывает в политике, возглавить эту тенденцию и взять ее под свой контроль, нежели допускать несанкционированные выступления региональных лидеров и тем более какие-нибудь общественные протесты. Думаю, что центр сам начнет ставить этот вопрос, сам будет его решать. Ну а региональные элиты будут, конечно, немножко фрондировать. Но если центр сам запустит этот процесс, то острого конфликта не будет.

Беседовала Юлия Малышева