ЗакС.Ру во ВКонтакте ЗакС.Ру в Telegram ЗакС.Ру в Дзене ЗакС.Ру в Дзене

Статьи 7 сентября 2010, 16:52

В офисе "Единой России" закон о полиции обсуждала безмолвная общественность

В офисе петербургского отделения партии "Единая Россия" прошла акция, которую организаторы назвали общественным обсуждением проекта закона о полиции. Не очень большой актовый зал был заполнен журналистами, людьми, которые больше всего напоминали чиновников, и молчаливой молодежью, демонстрировавшей полное равнодушие. Обсуждение свелось к нескольким докладам из президиума и ряду вопросов из зала, озвученных преимущественно представителями СМИ. Кроме двух молодых активистов КПРФ, заинтересованной в обсуждении законопроекта общественности в зале не обнаружилось.

Выступавший на разогреве и в качестве ведущего председатель исполкома петербургского отделения "Единой России" Дмитрий Юрьев уже в самом начале задал вектор обсуждения: "Не считаю, что примем закон и все станет хорошо. Это решительный шаг, но только один шаг". По словам единоросса, этот закон не внесет существенной новизны и не перевернет всю жизнь, а вот общественное обсуждение закона эту новизну как раз несет. Юрьев напомнил, что как раз накануне представитель МВД отрапортовал об уже подготовленных 75 тысячах предложений к проекту.

Начальник правового управления ГУВД Санкт-Петербурга и Ленинградской области Александр Мякушкин сообщил собравшимся о не менее значительном вкладе местной милиции: "29 листов предложений отправлено вчера".

Единственным выступавшим по существу, по большому счету, оказался профессор Университета МВД Андрей Каплунов. Он затронул несколько конкретных положений документа, напрямую касающихся прав граждан. По мнению эксперта, глава, посвященная спецсредствам и оружию, отличается в лучшую сторону от действующей сегодня. В качестве новшеств к милицейским спецсредствам теперь отнесены спирали, ограничивающие доступ людей на какие-то территории, а также сети, "обездвиживающие биологические объекты". Но есть, по мнению профессора Каплунова, и нормы, противоречащие действующему законодательству — например, основания и порядок применения оружия и спецсредств, оказывается, недостаточны. К тому же в тексте фигурирует весьма сомнительное с точки зрения юристов понятие — степень опасности административного правонарушения. Как выяснилось, понятие общественной опасности применимо лишь к уголовному преступлению, а административное нарушение является только общественно вредным. Почти бурю в стакане вызвала формулировка о том, что "сотрудник полиции обязан стремиться причинить минимальный вред" при применении силы и спецсредств. Андрей Каплунов выразил сомнение в возможности оценивать степень стремления или не стремления. "Если такие нормы принять, то полиция опять будет защищать неизвестно кого", — сделал вывод профессор. Вообще, сложилось впечатление, что все выступавшие преследуют одну цель — максимально облегчить жизнь будущих полисменов без анализа того, как это скажется на правах и защищенности остальных граждан: "Мы должны защищать сотрудников при применении ими физической силы и оружия, если они причинили вред, но нарушили этот принцип минимизации причиненного ущерба".

Что показательно, серьезной критике законопроект не подверг никто из выступавших. Более того, по словам профессора Университета МВД, на сегодняшний день это самый лучший закон. Правда, Андрей Каплунов тут же добавил, что таково мнение лишь одного из разработчиков документа. Еще одним маленьким, но очень важным недостатком, как выяснилось, является то, что полицейские, как их милицейские предшественники, не относятся к категории государственных служащих, хотя по факту несут госслужбу. Оказывается, без такого статуса полисмена не стоит рассчитывать на серьезные изменения. А без традиционного повышения зарплаты до приемлемого уровня, который был обозначен в 40–50 тысяч рублей, и без укрепления социального статуса сотрудников принятие нового закона и вовсе станет, по мнению выступавших, переодеванием.

В пользу переименования высказался депутат петербургского ЗакСа Аркадий Крамарев. "После революции мы использовали какие-то люмпенские понятия, — охарактеризовал появление слова "милиция" в Советской России народный избранник. — Милиция — это вооруженная группа, а полиция — городская стража". При этом к версии появления изменений в лучшую сторону только в результате ребрендинга Крамарев относится крайне скептически.

Пожалуй, единственное выступление, выбившееся из стройного хора собравшихся, прозвучало из уст представителя КПРФ Федора Степанова. Он успел сформулировать три вопроса до того, как его начали обрывать:
— Имеет ли смысл тратиться на переименование, когда народу из-за кризиса жрать нечего?
— Почему статья 32 нового документа (наделяющая полисменов определенными правами и полномочиями) составлена так, что повышает возможности для коррупции?
— Зачем с помощью статьи 30 (говорящей о запрете на критику и обсуждение начальства) сотрудника милиции фактически превращают в бесправную свинью?

Оказалось, что положения статьи 32, по мнению собравшихся экспертов, просто необходимы для профессиональных успехов полицейских, но при этом у них должна повышаться ответственность. Как, кем и когда она должна повышаться, правда, осталось тайной. "Почему такое бурное восприятие презумпции невиновности сотрудников полиции? Мы просто ставим преступный мир и правоохранителей в равные условия", — констатировал профессор Каплунов. Правда, невозможность критиковать начальство оправдали все же не бандитскими понятиями, а аналогией с действующим законом о государственной гражданской службе.

Тему соответствия прав и полномочий сотрудников правопорядка и остальных граждан затронул еще один вопрос: "Люди, в которых стрелял Евсюков, по новому закону не имели права сопротивляться?" Как выяснилось, все же имели бы право. Во всяком случае, Андрей Каплунов напомнил, что норму о необходимой самообороне никто не изменял: "Пожалуйста! Используйте ее, когда в вас стреляют".

Бывший глава ГУВД, а ныне депутат ЗакСа Петербурга Аркадий Крамарев объяснил запрет на критику руководства вопросами этики и невозможностью быть объективным на службе, если сотрудник занимается политикой. Крамарев сообщил, что, руководя городской милицией, бывало, увольнял подчиненных: "Я увольнял националиста Беляева, который занимался политической деятельностью".

Представляющий ГУВД Александр Мякушкин поспешил охладить надежды на новый закон пояснением, что для заметных улучшений должны быть приняты подзаконные акты, накоплена практика его применения. Впрочем, гораздо ярче отношение милицейского руководства к самореформированию продемонстрировал ответ Мякушкина на вопрос о перспективах судьбы "жемчужного" прапорщика Бойко в свете норм нового законопроекта. Оказалось, сотрудник был бы привлечен к ответственности при наличии вины. А дальше все услышали традиционную пластинку про то, что служебная проверка не нашла в его действиях вины. Стоит напомнить, что подобные решения регулярно выносятся по результатам проверок самых разнообразных преступлений, совершенных сотрудниками милиции. Несмотря на очевидные доказательства, в том числе и видео, милиция упорно не желает сдавать коллег, заявляя, что ничего не было или все было законно. Видимо, чтобы вернуть разговор в русло соболезнования и любви к нелегкой доле будущих полицейских, с репликой выступила женщина — бывший сотрудник милиции, налоговой полиции и Госнаркоконтроля. Она поведала собравшимся суровую правду жизни: "Голодный опер — страшный человек! Когда молодые люди приходят в органы и все видят, они быстро обучаются".

Андрей Каплунов попытался ответить на второй неудобный вопрос от еще одного присутствовавшего в зале коммуниста. Говоря о том, как новый закон защитит людей от творящегося многие годы милицейского произвола, профессор констатировал, что все начинается с отбора: "Человек, который туда сегодня идет, задает себе вопросы: сколько там платят и что я с этого буду иметь?" Ответ на эти вопросы эксперт увидел в повышении зарплат молодых оперативников до 40—50 тысяч рублей. Но тут же посетовал, что новый закон этого вопроса не решает, а, имея дешевую полицию, мы имеем что имеем. "Да-да, точно!" — продемонстрировала хоть какую-то заинтересованность зала в происходящем выступившая ранее женщина — "бывший милиционер и госнаркоконтролер".

Александр Мякушкин также похвалил проходящее общественное обсуждение законопроекта: "Это дает право надеяться, что предложения будут услышаны", — продемонстрировав, что правоохранители даже в офисе "Единой России" умудряются находиться в измененной реальности — ни одного четкого и ясного предложения или пожелания на обсуждении так и не прозвучало. В отличие от похвал в адрес начальства.

Когда разговор вновь плавно съехал на нынешнюю никчемность милиции, Аркадий Крамарев озвучил лишь совет нынешнему управлению кадрами ГУВД: "Люди, которые честно работают в милиции, существуют. Может быть, их десятки или сотни, но они есть. На месте кадров я бы таких сотрудников выявлял". Правда, что делать затем с выявленными, тоже осталось неясным. Пожалуй, главным итогом, на котором единороссовское общественное обсуждение законопроекта о полиции и завершилось, стал вывод депутата: "Плохая полиция — нехорошо, но когда ее совсем нет, еще хуже". На этом практически весь конструктив закончился.


Алексей Дьяченко

Подписывайтесь на канал ЗакС.Ру в Дзене , Телеграм , Дзен.Новости




Новости29 марта
Смотреть предыдущие новости →





Главное ↓ 

О редакции Реклама