Лидер "Правого дела" в Петербурге: мы точно не партия олигархов

Продолжаем публикацию интервью с лидерами партийных списков кандидатов в Законодательное собрание. Сегодня наш собеседник — лидер «Правого дела» в Петербурге Евгений Маутэр.

— Стереотип: «Правое дело» — партия олигархов. Что могут буржуи предложить народу?  

— Давайте определимся: мы точно не партия олигархов. Любая олигархия сейчас, любые серьезные капиталисты очень серьезно прошиты с властью, их немного, единицы. Это «Единая Россия», то есть там, где существует крупный капитал, который, собственно, был нажит за этот период.
   
— А кто вам сейчас нужен?  

— Не факт, что громкий лидер станет спасением или возрождением нашей партии. Спасение — это внимание людей к тому, что происходит в политике. Ситуация с «Правым делом» эксклюзивная. Все сценарии рассыпались, однако партия выжила и продолжает работать.

 — Зачем идти в Заксобрание, будучи в таком, прямо скажем, поверженном состоянии, учитывая сентябрьские события?  

 — ЗакС сегодня единственный инструмент управления на уровне региона. Что партия предлагает? Сегодня уже сказаны все слова — свобода личности, свобода совести, справедливость… У нас гарантированы все права давно, но почему-то ничего не происходит, становится все хуже и хуже.

— Ваши оппоненты утверждали, что вы даже подписи на самом деле не собирали, а рисовали.  

— Говорить можно о чем угодно. У нас фантастический отклик был в сборе подписей на пикетах, с полей очень хорошая реакция. Фактически стояли четыре дня, через этот канал было собрано около 10 тысяч подписей. Квартирные обходы, сети — ресурсы старых демсил… Несмотря на внутрипартийную борьбу, мы готовились к этому с июня.
 
 — Можете утверждать, что ваша партия находится в жесткой оппозиции к действующей власти?  

— Не нравится это словосочетание, потому что оно слишком однозначно. Не принимаем коррупционные механизмы, бюрократические. ЕР задает все параметры работы для власти, потому что является большинством в парламенте. В этом смысле для нас это неприемлемая история, мы в жесткой оппозиции, работаем по-другому.
 
— Полтавченко ругать будете?  

— Не успели еще понять. Не ходили к нему еще. Лучше было бы к нему идти в качестве парламентской партии. У нас много инициатив — по энергосбережению, по международным молодежным парламентам, по транспортной инфраструктуре и т.д. О нем отзываются как о человеке грамотном, серьезном и устойчивом.

— На чью поддержку вы рассчитываете? Оппозиционеры говорят, что вы прокремлевская партия, провластный электорат утверждает, что вы неудачники и чуть ли не продались гнилому Западу. 

— Избиратель, который понимает, что наше бедственное положение и в городе, и в стране — это следствие длительного периода времени (20 лет), вывески менялись, но люди остались те же. Наш избиратель в большей своей мере пока латентен, находится в полусонном состоянии. Решив бытовые и социальные аспекты, он комфортно расположился в своих микропространствах, считая, что политика — это фигня полная, выборы — не выборы. Для нас главный вопрос — как их разбудить, растормошить.
   
— Все зло исходит от Путина?

— Не важно, какая фамилия называется. Любой персонаж, который там появляется, — это порождение той самой системы, железобетонной примороженной конструкции. Но даже прямые посещения первых лиц государства во дворы не решают проблемы, у нас все это превратилось, как поет Макаревич, в Холуёво, покраску травы и потемкинские деревни.
 
 — А Медведев тем временем сидит в "Твиттере" и строчит, как считают некоторые, глупости.  

— Это вопрос того, что власть начинает слышать на уровне шестого чувства и понимать, что что-то не так. Появляются метания. От этого начинаются непродуманные шаги и неадекватное восприятие властью реальности и наоборот.
   
— После сентябрьского съезда ЕР он, по-моему, уже никак никем не воспринимается.

 — То шоу, которое было устроено «Единой Россией», на мой взгляд, очень сильно сыграло в минус президенту. Он сам понизил собственный статус. Впрочем, это их внутренняя история. На мой взгляд, это опять же метания, нежели продуманный шаг. Поспешных выводов я бы не делал, но, судя по нашей внутренней истории, пусть это и не великая «Единая Россия», сложно было говорить заранее, к чему приведут эти внутренние перестановки. Глубоко сомневаюсь, что сидит злой гений, у которого сценарий расписан от и до.
 
— В вашей символике присутствуют имперские цвета. Случайность? Некоторые правые в свое время были замечены в использовании националистической риторики. Может, слышали шутку: «Ройзман, Гозман ушли. Хорошо хоть, Маутэр остался».  

— Имперское и националистическое вы слили воедино. Националистическое поле такое разное. Мы говорим о том, что нам чужды истории, связанные с насильственными способами ведения взаимоотношений. Националисты, проповедующие насилие и использующие такие методы, однозначно не наша история. Остальные — надо смотреть. Есть националисты, имеющие совершенно адекватную программу. Просто фонят и называют себя националистами, чтобы привлечь к себе внимание. Мы за то, чтобы давать площадку всем сообществам и искать ту самую грань компромисса, которая вела бы к ненасильственному миру и личностной безопасности.
   
— Сейчас многие либералы сидят на чемоданах. Появилась даже шутка: «Кто последний будет улетать, просьба выключить свет в аэропорту». А у вас желания эмигрировать не было?  

 — Пробовал делать это в 1992 году. У меня была возможность остаться в Германии. Не получилось. Достаточно этого опыта. Разность культур, менталитетов, разность в понимании, как жить и куда жить. Через две недели испытал дичайшую ностальгию. В благополучной, скучной истории оставаться не захотел, зато здесь было весело, да. Сейчас происходящее мне напоминает тот период. Разве что чуть больше продуктов в магазинах. Очень хочется надеяться, что не будет возвращения к малиновым пиджакам.
   
— К малиновым, может, и нет, а к серым — очень даже. По слухам, ожидаются 12 лет застоя.  

— Хорошо помню брежневские времена, он умер, когда мне было 10 лет, все взрослые были в шоке, люди бегали с огромными глазами. Все над Брежневым похихикивали, но при нем было ощущение, что мы продолжаем двигаться в сторону светлого будущего. А сегодняшняя ситуация другая, впереди не видно просвета. Сегодня скорее тупик. Коллеги, может, хватит наступать на одни и те же грабли? Любим наступать на них, пока череп не треснет.
   
— Зачем же так? Путин не на грабли наступает, а на комбайне работает.

— Пора администрациям наших первых лиц менять пиарщиков, потому что те конструкции, в которых их изображают, неадекватны. Давайте оставим театральные постановки театралам. Да, часть публичной политики — это шоу, демонстрация, но нужно соблюдать пределы адекватности. Слишком большому количеству людей становится очевидно, что король голый.

— То есть пришли к тому, с чего начинали. Все на улицу — демонстрировать, что мы не рабы, рабы не мы?  

 — Митинговать — не наш способ. На митинге люди в большей части способны воспринимать громкий голос и сильные эмоции. Либо наморозить себе зад, либо заработают по лбу дубинкой, либо в каталажку… Какая эффективность от этого?

— А с вашей партией договариваться можно?  

— Система, какая бы хреновая ни была, существует. Могут застрелить в затылок на взлете, создать невыносимые условия, при котором «Правому делу» не жить в принципе. Это ненормально, но мы живем в этой системе. Раз она такова, необходимо принимать правила игры. Там, где нужно договариваться, надо это делать.

В ближайших номерах "Новая газета в Петербурге" читайте интервью с лидерами ЛДПР и КПРФ.
Беседовала Александра ГАРМАЖАПОВА