Алексей Ковалев: "Когда мы рассуждаем об истории, мы говорим не о фактах, а о нашем представлении о них"

Депутат Законодательного собрания Алексей Ковалев занимается охраной наследия без малого четверть века - с 1986 года, когда он основал первую в СССР легальную независимую общественную организацию, «Группу спасения памятников истории и культуры». Эффективность его законотворческой деятельности на этом поприще во многом обусловлена и тем, что Ковалев не только парламентарий с внушительным стажем (нынешний его «срок» в городском парламенте – пятый по счету), но и ученый, профессиональный археолог. Ковалев – член-корреспондент Германского археологического института, опубликовал более 50 статей по археологии степей Евразии, руководил археологическими экспедициями на Северном Кавказе, в Сибири, Казахстане. Основным предметом его научной деятельности являются археологические и исторические источники по древнему прошлому зарубежной Центральной Азии: Китая, Монголии. Последние восемь лет его экспедиция работает в Монголии, где за это время ему удалось открыть четыре ранее неизвестные культуры бронзового века.

- Как вы оцениваете перспективы деятельности недавно созданной Комиссии по противодействию попыткам фальсификации истории в ущерб интересам России? И насколько беспристрастны сами отечественные историки, выпущенные нашей высшей школой?.  
- Знание исторических и иных фактов бесполезно, если ты не понимаешь, как с ними нужно работать. Более того, человека без понимания методологии науки чрезвычайно опасно допускать до исследования: он рьяно будет выдавать за научные выводы плоды своей «интуиции», фантазии. Такого в последние десятилетия мы видели немало. Когда я учился в университете, что на факультете в целом методологию исторической науки не преподавали вовсе. То есть мои коллеги-историки не исследовали вопрос о том, каковы критерии достоверности исторического знания. Сегодня я перечитываю, скажем, книгу Ланглуа и Сеньобоса «Введение в изучение истории» – вышедшую более ста лет назад, – и вижу в ней такие вещи, о которых, прослушав курс  историй всех стран и регионов, не слышал ни разу! В основном нам преподавали (и спрашивали) только лишь набор исторических фактов. Однако когда мы рассуждаем об истории, мы говорим не о фактах, а о нашем представлении о них. Завтра может выясниться, что источники поддельны или вторичны, что мы их неправильно истолковали, что они несут заведомо ложную информацию, что, в конце концов, историк тенденциозно, под влиянием стереотипов современной культуры, включил в свою работу только ту информацию, которая «ложилась» в рамки его концепции. Без строгого следования процедуре внешней и внутренней критики и толкования источников в этом не разобраться. В СССР для многих историков, как и археологов, вопрос методологии стоял на последнем месте – истиной считалось то, что одобрено «сверху». Особенно это касалось истории советского периода. Может быть, как раз в связи с таким подходом к историческому знанию у нас сегодня возможно создание Комиссии по противодействию попыткам фальсификации истории, которую все чаще называют по-простому уже не иначе как комиссией по фальсификации истории. В этой комиссии из почти 30 человек всего четыре – с историческим образованием: Чубарьян А.О. – директор Института всеобщей истории Российской академии наук; Сванидзе Н.К. – председатель Комиссии по межнациональным отношениям и свободе совести Общественной палаты РФ; Нарочницкая Н.А. – президент Фонда изучения исторической перспективы (она – человек сугубо политически ангажированный); Сахаров А.Н. – директор Института российской истории РАН (при СССР по заданию ЦК КПСС он занимался проблемами фальсификации истории буржуазной наукой).

– А какая основная цель этой комиссии?
– Серьёзные историки опасаются, что целью этой комиссии будет не противодействие искажениям российской истории, но борьба с внутренним врагом. К примеру, в эфире Первого канала Сахарова спросили, что он считает самой главной «фальсификацией». Он ответил, что, дескать, «поднимает голову норманизм», и в этом-то и кроется главная опасность. В то время как огромное количество археологических и письменных источников разных народов свидетельствует о мощном влиянии норманнов на возникновение Древнерусского государства и развитие его на первых этапах. В то же время новый учебник, в котором Сталин называется эффективным менеджером, поднимается на щит. Мы теперь так будем учить историю?! Если уж бороться с фальсификацией, то сначала надо узнать, что это такое. Фальсификация – это сознательное искажение исторических событий либо историческое мифотворчество, когда не имевшие место факты вдруг появляются в историческом труде. Цели фальсификаций – разнообразные: идеологические, политические… Если речь идёт о политически ангажированном подборе фактов, тогда самого Сахарова следует судить за фальсификацию. Ведь он считает, что Рюрик – не норманн, а славянин или балт из Восточной Пруссии. Никаких исторических подтверждений этому нет. Археологические находки, указывающие на связи с этим регионом восточнославянских племен, напрочь отсутствуют. Думаю, целью Сахарова является доказать, что Калининградская область всегда была частью России, а германоязычные народы нам чужды и враждебны. В этом-то как раз можно усмотреть умысел на искажение истории. Такой подход очень опасен. Скажем, в поволжских и северокавказских республиках наиздавали в последние годы сотни книг, где «исторически» обосновываются территориальные претензии республик друг к другу или превосходство одного из народов региона над другими. Так разжигается пламя гражданской войны, межнациональной ненависти и вражды, терроризма.          

– А нужно ли знать обывателю, человеку, специально не изучающему историю, всю совокупность исторических фактов?
–  Роль государства должна состоять в том, чтобы изменить стереотипы масс. Потому что стереотипы могут быть какие угодно – от националистических до нигилистических, например. В противовес этому наука – не стереотип, наука – метод, с помощью которого можно избавиться от этих стереотипов. Учёный всегда должен понимать, что любой его вывод может быть опровергнут. И массы также должны приучаться к этому. Люди должны понимать, что знание – продукт научного исследования, а не политизированного мифотворчества. Если этому не обучать население, то его можно будет потом повернуть в любую сторону: сегодня народ выступает за демократию, завтра – за фашизм. И бороться надо не с какими-то точками зрения исследователей, занимающихся научной работой, а запрещать оболванивание населения такими теориями, которые ведут к межнациональной вражде, запрещать психически вредоносные произведения таких шарлатанов, как Фоменко, Мулдашев и прочие.

– Но, возможно, комиссия по противодействию фальсификации истории и будет этим заниматься?
– Комиссия этим заниматься не будет, мы уже видим, что её деятельность направлена на другое. А насколько вредоносным может быть оболванивание населения, можно проиллюстрировать на примере замороженной «принцессы», которую нашли на Алтае. Вероятнее всего, эта женщина занимала ведущее положение в небольшом районе Алтая в позднескифский период, примерно в 5-4 вв. до н.э. Она была европеоидной расы, к нынешнему алтайскому населению она не имеет вообще никакого отношения. Её народ жил задолго до прихода сегодняшних обитателей Алтая. Думать, что это предок алтайского народа – абсурд. Это обычное для тех далёких времён погребение особенно ценно только тем, что в вечной мерзлоте сохранились мягкие ткани тела (можно выделить ДНК), татуировка, одежда и деревянные предметы. Но люди, далёкие от истории, из этой находки делают символ: это, дескать, древняя правительница, а из-за того, что её вынули, – случилось землетрясение. Хотя рядом, скажем, исследовано погребение не так хорошо сохранившееся, но человека, занимавшего гораздо более высокое положение примерно в то же время, и вокруг него нет никакого ажиотажа. И вот по государственному Первому каналу показали чудовищную по своему содержанию передачу об этой алтайской «принцессе». В передаче явно напирали на якобы мистическое значение этого погребения, на то, что с ним связаны катастрофы, которые обрушились на алтайский народ. Как вы думаете, после этого народ в Горном Алтае что будет делать? Вопрос риторический: местные жители уже сейчас отстреливают археологов. Там идёт целенаправленное уничтожение любого археолога, который пытается попасть в тот район. И тут Первый канал ещё больше подогревает страсти. Такие вещи следует запрещать. Здесь необходима карающая рука государства. Именно не для того, чтобы насаждать новые стереотипы, а для того, чтобы нас от этого мифотворчества избавить. Моё мнение таково, что все эти вредоносные измышления и мифотворчество необходимо запретить, причём решениями судов по конкретным изданиям и передачам СМИ. Подобно тому, как запрещают тоталитарные секты или признают в судебном порядке книги «направленными на пропаганду терроризма и  межнациональной вражды». Но для этого нужна определённая воля в высших кругах нашего руководства и нужен определённый уровень образования у нашего руководства, которого, к сожалению, не хватает.

– По поводу руководства. Мы отчётливо видим разницу политической культуры на Западе и в России. По вашему мнению, российская власть и вообще политическая система – наследница Византии или монголо-татар?
– Я совершенно не согласен с архимандритом Тихоном, который в своём фильме «Гибель империи. Византийский урок» показывает, что Россия в политике – наследница Византии. На наше государство всё-таки повлияли больше монголы, принесшие на Русь бюрократические формы управления из Китая. Коллаборационистская прослойка русской знати отделилась от своего народа, получая власть извне, от захватчиков, встроившись в китайскую по форме систему номенклатуры. При этом идеологической основы китайской модели управления – конфуцианства, идеи служения народу - монголы не переняли. И для русских князей и их присных соплеменники постепенно стали лишь «ресурсом» для обогащения или войны. Отсюда и все наши беды вплоть до сего дня. Элементы византийской государственности были взяты нашими правителями из византийского опыта уже после исчезновения Византии в XV веке и использовались для усугубления и обоснования деспотической системы, сложившейся после монголо-татарского нашествия.

Продолжение следует



Андрей Дубровский

(полная версия интервью с А. Ковалевым – в журнале "Санкт-Петербургский университет" №11 (3797), июнь 29, 2009)