"На выборах вообще жизнь скукоживается": Как психологи помогали наблюдателям и членам избиркомов

Фото из архива Александры Крыленковой

Психологический центр "Открытого пространства" во время выборов принимал обращения наблюдателей и членов участковых избиркомов. За три дня Telegram-бот получил примерно 300 сообщений. На что жаловались эти люди, какая помощь им оказывалась и что делать с выгоранием после подведения итогов голосования – ЗАКС.Ру рассказала руководитель центра Александра Крыленкова.

Как появилась идея психологических консультаций на выборах?

У нас уже год есть "горячая линия" бесплатной психологической помощи для активистов. Она действует постоянно. Начиналось всё с митингов, и до сих пор, если что-то такое происходит, мы всегда напоминаем, что мы есть. Выборы не стали исключением. Я сама много лет координировала наблюдение, мне хорошо понятно, что это такое. 

Наблюдатели и члены комиссий часто оказываются во враждебной обстановке и находятся в ней трое суток. Ты находишься на участке, где все вокруг на тебя смотрят волком, в лучшем случае не понимают, что ты тут делаешь и зачем сюда приперся, а в худшем – постоянно на тебя давят и что-то от тебя хотят. Ты должен в течение трех суток держать оборону, это очень психологически тяжко. Вся комиссия, как правило, из одной школы или одного сообщества, и тут ты такой пришел. Если учитывать, что школы – обычно очень консервативные институты, то ты часто даже внешне отличаешься от них. И ты должен в этой обстановке провести трое суток. Даже если ничего страшного не происходит, это очень тяжело. 

Сколько всего поступило обращений?

Под 300 на "горячую линию" за все три дня (из разных регионов России – ЗАКС.Ру). Около 30 человек записались на консультации психологов. Это другой формат. Тоже бесплатно, но надо договориться о времени. Встречи бывают личными, но, как правило, онлайн. 30 – это много. В среднем у нас на запись к психологу до пяти обращений в неделю. 

Люди записывались на встречи уже после выборов?

По-разному. Были случаи, когда человек приходил с первого дня голосования или второго дня и говорил: "Я не понимаю, как мне завтра пойти. Можно мне сегодня вечером консультацию?" И мы проводили такие встречи. Как правило, это были разговоры о том, где найти силы. 

Ваша "горячая линия" – первый подобный опыт в России?

В последнее время про психологическое состояние говорят очень много. По митингам после нас появилось много подобных инициатив. А вот в плане выборов я ничего такого ни разу не видела. Хотя, еще когда я занималась наблюдением, наши наблюдательские "горячие линии" во многом были психологическими. Наша помощь была во многом психолого-юридической. Сперва надо успокоить человека, перевести вопрос в юридическое русло и только после этого можно сказать, что делать.   

Под выборы вы делали дополнительный набор волонтеров?

Нет. 

А сколько всего человек в вашей команде?

Мы сотрудничаем примерно с 30 психологами.

Какие требования вы предъявляете к людям, которые хотят с вами сотрудничать?

Это профессионализм в целом, соответствующее образование, опыт работы, умение работать с травмой и какое-никакое понимание контекста. Хотя бы немножко надо понимать, с кем придется иметь дело. Обязательно принятие людей – к сожалению, среди психологов тоже частенько бывают предрассудки. Никаких дискриминаций быть не должно. И, повторюсь, должно быть хотя бы поверхностное понимание контекста. Даже сейчас в процессе многим пришлось объяснять, кто такие ЧПСГ и ЧПРГ. 

Как была организована ваша работа?

Каждый волонтер работал из дома. Звонки мы не принимаем, люди пишут в бот, а свободный психолог отвечает. Если видно, что человеку нужна консультация, то информация передается координатору, который ищет специалиста, который сможет ее провести. Обычно день в день мы такие консультации не проводим, но в экстренных ситуациях это возможно. На выборах несколько раз такое случалось. 

С какими проблемами чаще всего обращались?

Их две. С ними же, кстати, обращаются и другие активисты. Первая – это чувство вины. "Я не смог ничего сделать", "не смог предотвратить", "не смог сформулировать", "не сообразил достаточно быстро, что происходит", – вот это всё. 

Интересно, что люди к вам с этим обращаются.

Они, конечно, говорят об этом и координаторам. Но в нашем случае речь о том, что с этим делать, как с этим жить. Беспомощность на выборах – это очень частое ощущение. Нужно же очень быстро сообразить, что происходит, тут же выбрать алгоритм действий, тут же его применить: кому жаловаться, куда позвонить. Люди на пятых выборах это быстро делают, а на первых-вторых – не очень.

То есть люди в таких стрессовых ситуациях понимают, что надо обращаться не только к координаторам, но и к вам?

Да, и это здорово. Честно говоря, меня очень удивило, как быстро всюду проникает культура обращения за психологической помощью и вообще понимания, что если ты нормализуешься, то пользы от тебя будет больше. Я сказала про проблему чувства вины. А вторая – это ощущение одиночества.

Одиночество в УИК.

Да, чувство, когда ты находишься в этой враждебной среде. На выборах вообще жизнь скукоживается до выборов. Если ты ездишь по всему городу, то это выборы в целом, а если ты на одном участке – то до участка. Возникает ощущение, что ничего, кроме твоего участка, не существует. Поэтому всё гипертрофировано. Ты не помнишь, что ты за три дня до этого говорил, что "всё равно всё сфальсифицируют, а я пойду, посмотрю и расскажу об этом людям". Весь мир состоит из этого избирательного участка, из этих людей, которые говорят, что тебе Госдеп заплатил. И ты всё это воспринимаешь очень остро. Тебе говорят, что тебе заплатил Госдеп, а ты готов идти и доказывать с пеной у рта, что ты сам, за бесплатно. Поэтому зачастую для этих людей мы были окном в то, что существуют другие люди. 

Я сама помню, что, если ты стоишь на участке, становится очень круто, когда приезжает мобильная группа. Ты вдруг понимаешь, что не один. Даже общение через бот помогает добиться этого. Иногда в боте разговаривали просто о чём-нибудь другом, чтобы немножко было видно, что, кроме этого участка, ожиданий фальсификаций, что-то есть. 

Были обращения, которые удивили?

Некоторые удивили подходом. Были люди, которые находились явно в плохом состоянии, даже физически, и мы их уговаривали уйти, но они стояли и говорили: "Не могу бросить товарищей". В общественном пространстве сейчас так много обсуждается бережность к себе, но это не работает. Я ни одного человека не видела, который бы прислушался к совету, что ему хотя бы на время надо уйти. Все стояли, как один, на посту. 

Кстати, обращались не только активисты-активисты. Откуда-то о нас узнали люди "пограничные", которых попросили друзья сходить или даже из школы попросили подежурить. 

Как они о вас узнавали?

Вот этого я не знаю. Но после выборов у нас совершенно очевидно расширилась география. До этого это были в основном Москва и Питер. Вернее как, в "Открытом пространстве" работают люди из разных городов, и из этих городов люди обращались. Но в дни выборов писали люди совершенно из различных регионов, в том числе совсем небольших населенных пунктов. То есть информация как-то расползлась.

Очень изменился контингент. Были вот эти люди, которые впервые пришли на участок и не сильно в теме. Потом вдруг – уже после выборов – начали писать руководители небольших НКО из разных регионов. То есть как-то люди получили эту информацию, причем не прямым способом – не было о нас написано 500 статей в СМИ. Для себя я поняла, что на следующие выборы будем делать дополнительный "колл". Хотя мы, конечно, справились – у нас не было ни одного запроса без ответа. 

Почему в 2011 году реакция общества на видео с нарушениями была более резкой, чем сейчас?

Привыкли. Вы же знаете, что происходящее в первый раз вызывает вау-эффект, а потом каждые выборы происходит примерно одно и то же. 2011 год я плохо помню, но, например, помню президентские выборы 2012-го. Они тоже вызывали бурю возмущений фальсификациями, а на самом деле влияния на результат там было гораздо меньше, чем сейчас. А сейчас всё явно показано всякими графиками, но нет – люди привыкли.

Что посоветуете людям, которые выгорели за эту кампанию?

Знаете, нам некоторые люди писали: "Я уже полежал два часа, и что-то мне не полегчало". Надо дать себе отдохнуть столько, сколько нужно, чтобы полегчало. Можно переключиться на другие сферы жизни, дать себе время. Эта дистанция необходима, чтобы переосмыслить произошедшее и сделать какие-то выводы. 

Любые драматичные ситуации нужно использовать как опыт, который может куда-то развиться, но для этого нужно эту дистанцию получить. Это первое. А второе: просто жалейте себя чуть-чуть. Обращайтесь за помощью. У нас есть бесплатные консультации. Одна-две – для всех, если тяжело – до 12. Пишите, у нас хорошие специалисты. Ну а пункт ноль – выспаться. Уровень недосыпа напрямую влияет на наше восприятие действительности. 

И очень важно говорить себе, что мы молодцы. Хвалите себя за то, что сделано, а не ругайте за то, что не получилось. Это важный психотерапевтический момент, который тоже всем рекомендую. 

Общался Сергей Еремеев, фото Константина Ленькова.