Малькевич: Основная задача — защитить свое честное имя

Фото: ЗАКС.Ру

Осенью 2025 года депутата Заксобрания Александра Малькевича обвинили в причастности к растрате средств телеканала "Санкт-Петербург", который он в прошлом возглавлял. ЗАКС.Ру поговорил с парламентарием о том, как это повлияло на его жизнь и отношения с коллегами, что он думает о позиции Следкома, а также о новых увлечениях и об отсутствии долгосрочных планов.

– Вы 2025 год встречали в статусе телеведущего, военкора, общественника и в новом для себя амплуа депутата Заксобрания. 2026 год в каком качестве встречаете?

– Я журналистом остался, равно как и блогером, военкором, общественным деятелем… Депутат Законодательного собрания, член СПЧ, телеведущий…

– Повлияло ли уголовное дело на решение о приостановке вашей передачи на ТВ-3? 

– Давайте начнем разбираться со слухами. Программа "Итоги с Малькевичем" на ТВ-3 отработала сезон и закрылась. Последний выпуск был 29 июня, после чего проект, скажем так, приостановили на неопределенный период, хотя рейтинги были достойные. Просто делать еженедельную аналитическую программу оказалось достаточно недешевым удовольствием.

Обвинения мне были предъявлены 9 октября. Программа завершила свое существование 1 июля. Три месяца прошло, и понятно, что у ряда людей было желание сразу нарисовать яркую картину. Надо понимать, что я своей позицией очень многих раздражал как внутри страны, так и за ее пределами. И все эти люди воспользовались случившимся для сведения счетов. Глупо отрицать, разные публицисты, так называемые либеральные СМИ, пятая колонна, они все безусловно торжествовали и вкладывали существенные силы и средства в раскачивание этой темы. Были и другие силы, которые задействовали ряд помоечных ресурсов, телеграм-каналов и сеток.

При этом я убедился, что у нас абсолютно несовершенное законодательство в части защиты от клеветы. Например, один деятель из Украины приехал в нашу страну, получил гражданство. Стал русским записным патриотом. Он меня не любит по каким-то соображениям. И вот — публикует пару постов в ЖЖ. Эти публикации получили 300-500 репостов. Ну не бывает таких чудес. И он пишет о борьбе, России, патриотизме и потом вставляет "Значит, есть такой Малькевич, который получил деньги на создание телевидения в новых регионах, все деньги украл, телевидение не создал" и так далее. Человек меня оклеветал, обвинил, причем не в том, о чем пишут остальные. Слушайте, я из рук Мишустина получил премию правительства за создание этих телеканалов. Можно выйти в интернет — все каналы работают.

К чему я это веду? Я решил попытаться в рамках нашего законодательства с этим разобраться. Уже месяц идет унылая переписка с разными структурами, которые мои письма гоняют туда-сюда. Ни черта не работает.

– Не возбуждают дело? Есть же защита чести и достоинства, гражданский иск.

– Очень долгая и унылая вся эта история, на самом деле. Но я этот путь пройду ради эксперимента. У нас какие-то моменты, связанные с основами государственности, фейками про армию, да — там навели порядок, а в таких вещах — ещё нет. Очень много публикаций лживых, которые распространяются специально. И я как профессионал это все вижу. Одно дело, когда какой-то недалекий человек что-то написал, а другое дело, когда написана сознательная ложь, и она тиражируется, потому что такая стоит задача. А задача эта примерно понятно кем направляется.

– Нет, непонятно.

– Это же денег стоит.

– Есть бенефициар какой-то в этой истории? 

– Бенефициары в значительной степени находятся за рубежом. А если и здесь, то это люди, так или иначе связанные с пятой колонной. Да, отдельные СМИ могут хайповать. И они хайпуют: "Смотрите, известный российский общественник и патриот, вот он какой". Но это разовый материал. А когда идет так называемый "посев", и их несколько, то это конкретная кампания. Ну, что делать. Есть и есть.

Жизнь моя, скажем так, с 10 октября существенные коррективы претерпела, когда состоялось заседание Басманного суда, где, собственно, были оглашены разные меры пресечения в отношении ряда лиц. И какая тут конспирология началась, что полилось…Сколько всего я прочитал и до сих пор читаю: "арестован Малькевич", "задержан Малькевич", "этапирован, доставлен Малькевич"… Ничего этого не было.

– Сами приехали на заседание? В Москву?

– Конечно. На "Сапсане". Или вот другой помоечный поток: "Малькевич вышел в интернет, он нарушил запрет", "сейчас Малькевича будем щемить за то, что он там еще что-то делает". Нет у меня таких запретов и ограничений. Вообще, мне кажется, у нас понятие презумпции невиновности крайне размыто. И в том числе в медийной сфере, потому что народ весело оттаптывался, а ничего еще не решено.

Нет ни самого суда, ни решения суда, и есть очень много разных деталей внутри дела, которые могут трактоваться по-разному. Но мы живем в мире хайпа, к сожалению. То есть никого не интересуют ни истина, ни какие-то реальные обстоятельства произошедшего. Главное — новое "Ленинградское дело", "поймана банда", "они вершили темные дела" и так далее.

– Разве не было такого, что из года в год, наверное, вы и ваши коллеги распространяли мнение, что следствие редко ошибается? 

– Никогда такого не говорил. Я топил за СМЕРШ в ситуации той войны, которая ведется против нашей страны, но СМЕРШа нет. Если бы был, то условно упомянутый мною бывший украинец, который распространяет фейки про процессы в зоне СВО, уже бы отвечал. А этого нет. 

– Вы имеете в виду: за фейки об армии?

– Я имею в виду ту ситуацию, которая связана с ложью в мой адрес, за мою работу в зоне СВО, он бы ответил, а так это все не происходит. Проще скажу: военнослужащих от лжи худо-бедно защитили, а тысячи и тысячи людей, которые в зоне СВО трудились и работают до сих пор, перед клеветой беззащитны. Но и, если серьезно говорить, да: я, конечно, часть людей увидел по-новому.

– Вы про эту культуры отмены? 

– Да, можно так сказать. 

– С какими последствиями столкнулись?

– Я увидел, что часть людей почистили переписки со мной, поудаляли чаты. Чего-то испугались. Процедуры публичного отречения никакой не было. Да, с кем-то общение прекратилось. С другой стороны, такие непростые ситуации в жизни как раз людей раскрывают хорошо. Я признателен целому ряду людей, которые публично выступили в мою поддержку. Я боюсь кого-то обидеть и не упомянуть, потому что действительно очень много тех, кто меня поддержал. Если совсем таких больших брать, то, конечно, Валерий Александрович Фадеев это сделал публично. Он интервью давал РБК, достойно ответил и хорошо про меня сказал.

Или вот наши новые регионы — столько помощи, заботы, любви я получил оттуда; люди колоссальные, я их всегда любил и в очередной раз понял, что мы друг в друге не ошиблись. Бойцы, конечно же — сотни людей мне писали и звонили со словами поддержки.

Может быть, должна была какая-то ситуация произойти, чтобы увидеть, сколько хороших людей существует. Очень много было, кстати, разных региональных руководителей высокого звена.

– Губернаторы звонили?

– Да, 10-го числа мне звонили, в том числе, и руководители субъектов со словами поддержки.

– А вам приходили сообщения вроде "Сан Саныч, прости, сам понимаешь, больше не общаемся и не сотрудничаем"?

– Ну, примерно. В течение недели-двух после того суда, от некоторых, да, такое поступало. 

– Что вы им отвечали?

– Я их понимаю. Я должен проклинать их, что ли? Нет. Дело в том, что зачастую они все находятся в такой вертикали, когда над ними есть очень боязливые люди, живущие в режиме "как бы чего не вышло". История с презумпцией невиновности и бескультурьем отмены — это тема, которую можно в России порегулировать. Если, например, вы проводите какое-то мероприятие патриотического характера и хотите, чтобы я там выступал — я-то патриотом остаюсь. Но вы дрожите на тему "кто что подумает". Получается, что правит бал по-прежнему агрессивное меньшинство. То есть несколько каких-то крикунов, в том числе проплаченных в интернете. Либо бывшие украинцы, либо действующие навязывают свою повестку. Это неправильно, конечно.

– Как на профессиональной стороне это сказалось?

– Мне есть чем заняться. Масса работы на округе в Кировском районе. Немного разобрал свои дела, здоровьем успел позаниматься, с семьей провел время наконец-то и занялся литературным творчеством. У меня очень много материала за эти годы скопилось и про бойцов, и про героических людей из новых регионов. Начал писать художественные рассказы с легким юмором по тематике СВО. Я учился в институте на одном курсе с Александром Цыпкиным. Может быть, я когда-нибудь вырасту, стану "фронтовым Цыпкиным". Наверняка меня заплюют потом за это, но на фоне происходящего у нас не очень много произведений про СВО, особенно художественных. Мало! А я написал уже более тридцати рассказов в таком вот стиле – про события в зоне СВО, про бойцов – но с теплым юмором, о каких-то веселых ситуациях, которые там были. И их на самом дело полно.

Также пишу рассказы для детей и подростков про специальную операцию. Почти все они про детей. Удивительным образом они легко мне даются. Я этих детей очень многих видел, разговаривал с ними. Каждая история — это история подвигов. Причем всё происходит случайно. Я не так давно помогал в Москве проводить мероприятие, посвящённое одному подразделению. Там познакомился с москвичкой, у неё дочь Василиса. Очень трогательная история, девочка с врожденным пороком сердца, четыре операции, еле выжила, болеет. И она плетет бойцам именные браслеты из бисера, развивает мелкую моторику. Она стала талисманом для них. Ей прям пишут: "Василиса, сделай мне, пожалуйста, браслет, мой позывной Ворон". Она с такой жаждой жизни столько всего преодолела, столько вкладывает любви и энергии в это, что они становятся оберегами для бойцов. И из этого у меня рассказ родился.

– Насчет вашего литературного увлечения, как вы сказали, достаточно внезапного, оно появилось после уголовного дела?

– Я начал писать ещё летом, в отпуске, но это было всё очень несистемно, урывками, на бегу, ночью, в поездках. Сейчас появилась возможность это просистематизировать и заниматься в спокойном режиме. Сейчас вечером сяду, нужно "причесать" еще три рассказа. Я всю сознательную жизнь занимался тем, что старался увлекательно рассказывать о хороших людях, которых встречал. Просто с 2022 года это стало некой миссией.

– Как с коммерческой точки зрения? Какой-то доход вы уже с этого получаете?

– Нет. Но, как только я погрузился в это, появился вопрос. Представим жителя условной Магаданской области. Он ничего не знает о том, что происходит в зоне СВО. Там только несколько процентов жителей вовлечены в тему СВО. Просто из-за расстояния сложно быть переживающим человеком. И этот момент пущен на самотек. Нужна некая организация, вроде Росконцерта, которая будет организовывать поездки для авторов в отдаленные регионы. Не только писателей и поэтов, но и общественных деятелей, волонтеров — тех, кто может рассказать о том, что видел, передать эмоцию.

Просто до условного Магадана люди, способные рассказать про СВО, не доедут. В прошлом году Андрей Турчак приглашал Семена Пегова в Республику Алтай. Такие разовые истории есть. Но если ты в Магаданской области живешь — как тебе погрузиться в материал? Никакой Пегов к тебе не приедет, да и условный Малькевич. Кто меня должен привезти? Что, книжный магазин должен вложиться? Он просто вылетит в трубу. Мы даже не говорим про какие-то, специально для убогих иноагентов проговорю, гонорары. Человека нужно довезти, покормить, дать переночевать. Есть отдельные проекты — это капля в море. Но чиновники скажут, что сейчас вернутся, например, участники СВО — все расскажут. В школе музей организуют. Этого недостаточно. И почему я именно взял писателей — их привезти дешевле. Но и этого нет. Что, творческий вечер за деньги делать? Там обязательно вылезет какая-нибудь моя любимая группа диванных патриотов с критикой. По-хорошему, должна быть какая-то госпрограмма. Есть масса людей, которые в материале и могут им поделиться. Вот я сейчас погрузился и понимаю, что эта ниша пуста.

– Возвращаясь к уголовному делу. Вы сами что об этом думаете? 

– То, что существует заказ медийный по мне, легко понять. Достаточно посмотреть на большинство публикаций: там едва ли не открыто пишут про некое "дело Малькевича". Понятно же, что это "заряженная" история, потому что если ты хочешь, товарищ журналист, разобраться или дать объективную картину, так ты ее давай. Прошло два с половиной месяца — и только одно СМИ, ваше, этого захотело. Остальные продолжают писать про "схемы". Отвечу коротко и просто: ребят, я вообще в Питер приехал в декабре 2020 года только — десять лет я жил и работал вне родного города.

В общем, мог бы сказать очень много, но скован подпиской о неразглашении.

---

Отвечают адвокаты Александра Малькевича Сергей Горелкин и Марина Пятенок

- Расскажите о сути дела.

– В 2024 году было возбуждено дело о мошенничестве на 20 миллионов рублей против неустановленных лиц. Эти лица, используя фонд "Новое Медиа", по версии следствия, обманули АО "ГАТР", которое возглавлял Александр Малькевич, не выполнив работы по контрактам в полном объеме. Всё это время следствие искало этих самых "неустановленных лиц". И вот, спустя полтора года, 9 октября 2025 года, обвинение почему-то предъявляют Александру Малькевичу, генеральному директору самой пострадавшей компании. И уже не в мошенничестве, а в растрате 37 миллионов. Получается абсурдная ситуация: руководитель, чью компанию обокрали, сам объявляется участником хищения. При этом следствие до сих пор не может внятно объяснить: а какую личную выгоду получил Малькевич? Куда делись "его" миллионы? Их нет. Деньги похитили и вывели совсем другие люди.

– Как вы оцениваете предъявление обвинения вашему подзащитному?

– Мы убеждены, что следователи — профессионалы, и в конечном итоге следствие установит объективную истину. Однако на текущем этапе мы констатируем серьезную юридическую ошибку. Предъявленное обвинение в растрате по статье 160 УК РФ не только не доказано, но и внутренне противоречиво. Фактически, человека, который должен рассматриваться как потерпевший от возможных злоупотреблений в возглавляемой им организации, безосновательно пытаются представить участником преступной группы.

– Что вы думаете по сути предъявленного обвинения?

– Разделяем позицию нашего подзащитного о его невиновности. Поясняем, что сумма хищения в 37 млн рублей, открыто обсуждаемая в СМИ, больше всей суммы договора, подписанного Малькевичем — 20 млн рублей, что делает невозможным присвоение в таком размере. Им лишь фактически продлены ранее имевшиеся взаимоотношения между АО "ГАТР" и фондом, путем переподписания аналогичного договора. В силу своей должности генерального директора Малькевич осуществлял общее руководство АО "ГАТР", в связи с большой занятостью не осуществлял, да и не должен был осуществлять контроль каждого договора. Есть соответствующие подразделения и службы. Малькевич не подписывал актов приемки услуг по договору и организацией перечисления денежных средств не занимался. Обвинение не выдерживает элементарной правовой проверки. Оно построено на формальном действии — подписании договора в первый же день вступления в должность. Но для состава преступления, особенно совершенного организованной группой с корыстной целью, требуется нечто неизмеримо большее.

---

– Хотел еще спросить про вашу семью. Вы о ней в принципе не распространяетесь. Сына показываете периодически. Как они?

– Сын рад, что я больше времени с ним провожу.

– Он здесь, в городе? 

– Да.

– А супруга ваша?

– Супруга моя находится в зоне СВО, потому что она выполняет там разные задачи. При этом она, скажем так, "неправильный" человек. Ну то есть мы могли бы с ней, с учетом моих навыков, эту ситуацию раскрутить просто донельзя, потому что я часто бываю до сих пор на разных мероприятиях, так или иначе связанных с темой СВО.

– Рассказать о ее деятельности?

– Да, поэтому говорю, что она "неправильный человек" в этом плане — ей это не нужно. Я несколько раз с ней говорил об этом с точки зрения справедливости. Я вижу людей, которые рассказывают, какие они патриоты, СВОшники и какой лютый вклад внесли, и понимаю, что это — фейк. Мы их там не видели, и об их деятельности не слышали. Зато они все украшены медалями, наградами разнообразными, правда, общественными, в основном. 

Она говорит, ей это все абсолютно неинтересно. Поэтому она два с половиной года была волонтером, и огромное количество добрых дел сделала, и все ее там знают. Она за это отмечена, в том числе, наградами Донецкой Народной Республики, но она это абсолютно не публичит. В этом году она решает задачи уже в качестве участника специальной военной операции.

– Ее воспринимают как самостоятельную фигуру или как "жену Малькевича"?

– Ее знают и воспринимают как самостоятельную фигуру. У нее огромное количество друзей, часть из которых мне в хорошем смысле слова мало знакома. То есть, я там всех знаю, и этих людей знаю, но она с ними дружит, и она даже бывала в тех местах, про которые я только слышал. Ее там знают именно как Ангелину. Без привязки ко мне. Радуюсь за нее, но несправедливость в том, что у нас в то же время есть те, кто очень много кричит о своих заслугах. Которых на деле нет.

– Как однопартийцы из "Единой России" отреагировали?

– Меня однопартийцы поддерживают. Поддержку от партии ощущаю, благодарен Александру Николаевичу Бельскому за то, что он мне разные поручения дает по депутатской работе. Я вовлечен в партийные проекты. Здесь слова благодарности Александру Игоревичу Серавину. В ЦИК в Москве очень много хороших людей, которые меня поддерживают. И однопартийцы, и товарищи по финалу конкурса "Лидеры России. Политика".

Я так скажу, любой человек, который сегодня занимается деятельностью в органах власти, в общественных организациях, в коммерческих организациях, получает гранты, работает с бюджетными деньгами — находится в зоне риска либо из-за несовершенства нашего законодательства, либо из-за чрезмерной зарегулированности. Например, на время СВО я бы ввел мораторий на 44-й и 223-й федеральные законы.

– О закупочной деятельности?

– Конечно. Я в 2022 году в это погрузился — обалдел полностью, находясь на передовой. Тогда еще не шла речь о строительстве оборонительных сооружений. Сейчас я понимаю, что мои слова вырвут из контекста, потому что мы знаем, сколько там на них в Курской области украли. Но, например, история с Белгородской областью гораздо сложнее. Очень легко быть диванным патриотом, когда ты сидишь и говоришь: "Понятно, задержали еще одного жулика". Предположим, со дня на день тебе срочно надо что-то делать в регионе, а как? Ты должен эту документацию конкурсную составить, должны быть общественные слушания, много разных процедур – пока идет СВО. Ну как так?! Ты либо должен спасать людей и защищать их, либо бумажки перекладывать.

Вот я, условно, губернатор или вице-губернатор, министр, говорю тебе — подчиненному: вперед, идите и делайте. А ты уже боишься — что, если завтра следователи придут? А они обязательно придут завтра или послезавтра, спросят, почему без конкурса вы что-то делали. Потому что, если его проводить, то завтра может уже и не наступить.

Конечно, все сложно. И гуманитарку похищают, есть проблемы в куче сфер, связанных именно с хищением. Это мы увидели по делу Тимура Иванова и так далее. Но я говорю о том, что ребенка бы не выплеснуть с водой, а выплеснули. Идет СВО, тебе говорят, нужны патроны и снаряды. Очень хорошо, через месяц будут, мы сейчас торги проведем. Это звучит, как издевка. Именно поэтому мои коллеги по финалу "Лидеров России" меня, грубо говоря, обнимали, потому что каждый из них может стать фигурантом. Это все зависит только от того, что кому-то в определенных структурах может быть нечем заняться в этом месяце, а нужны какие-то показатели, выполнение новых KPI.

– Я не могу не спросить про 2026 год, про выборы. Про сообщения о том, что ваше участие в них уже не рассматривается. Мы в сентябре об этом говорили, за месяц до обвинения. Вы тогда ответили "Дожить бы"... 

– Видишь, насколько мудр оказался. Я тогда еще сказал, что такое дальнее планирование в тех процессах, которые происходят, затруднительно, и оказался прав. И подтверждаю эти слова. Я, когда иной раз читаю наших "аналитиков", вспоминаю, как шутил один мой знакомый: "Аналитик — это от слова "а не налить ли нам". Мне так этих людей по-своему жалко, то есть они искренне считают, что свет клином сейчас сошелся на этой Государственной думе.

– Не обязательно Госдума. Я же в целом про выборы.

– Летом 2024 года я был членом Общественной палаты России, федеральный телеведущий, федеральный эксперт. Да, в прошлом году стал депутатом ЗакСа, и работа эта оказалась интересной. Массу хороших дел мы сделали с командой. Но когда я читаю посты "Малькевич станет депутатом ЗакСа, Госдумы. Или не станет", мне становится смешно. 

Можно столько хороших делать дел для людей, для страны, и вообще не важно, на какой ты будешь позиции. Поэтому я не знаю, как это все комментировать. 

Очевидно, что сейчас основная задача для меня — это восстановить или защитить свое честное имя. Понятно, что ряд людей радуются, исходя из их политических взглядов и негативного отношения ко мне. Они хотели, чтобы я все эти годы молчал, не выступал. Мне говорят "тебе больше всех нужно"… Да, нужно. 

– Я помню нашу встречу на Конногвардейском, вы документы на праймериз подавали. Вы говорили, что намерены продвигать инициативы, связанные с поддержкой военнослужащих. Насколько вы в этом преуспели? 

– Несколько законопроектов вместе с коллегами протолкнули, реализовали, но это не так всё быстро. Действительно, так построен процесс, наверное, чтобы лишнее откидывать. И это не совсем правильно, когда что-то горит. Люди не понимают, почему не решены какие-то фундаментальные вопросы. Приведу еще пример. На днях исполнилось 200 лет восстанию декабристов. Александр Дмитриевич Беглов блестящий текст написал. Единственный, наверное, среди всех, вспоминая про восстание, акцентировал внимание на фигуре губернатора Милорадовича, которого застрелил Каховский. Я не раз к этой теме обращался, причем достаточно в жесткой форме. Говорил, что Каховский этот — подонок. Он же ему в спину выстрелил. А у нас есть переулок Каховского в Питере.

– Возникло предложение к топонимической комиссии?

– Да. Оказалось, это длиннющий процесс. У нас в городе есть переулок, причем на Васильевском острове, названный в честь человека, который прославился только тем, что выстрелил в спину боевому генералу. А улицы Милорадовича у нас нет. Чтобы эту ситуацию ломать, надо выходить на топонимическую комиссию с кучей проработанных документов, проводить общественное обсуждение и так далее. Есть над чем работать.

– За год в Заксобрании не разочаровались из-за того, что все так сложно устроено?

– Конечно, досаду испытываю, но если бы я зашел депутатом на полноценный срок, то да, за пятилетний срок можно отработать много вопросов. Просто обидно от того, что очень много сил уходит на преодоление бюрократических барьеров. Я специально привел пример с Милорадовичем. Столько напринимали законов, регламентов, что если завтра Александр Дмитриевич даст поручение, это не произойдет по щелчку, потому что нужно пройти кучу процедур. Один из грустных моментов — это тема с муралами. 

– Граффити на стене?

– Да. Я их большой поклонник. Во многих городах России сейчас появились муралы, связанные с СВО. Но мы не можем в Питере это сделать, потому что у нас принято такое количество законов, что весь город превращен в некий, так сказать, священный охраняемый объект.

– Музей под открытым небом, как любят говорить.

– Конечно. Но для меня это было действительно неприятное открытие. Я представляю Юго-Запад города, Ульянку. Муралы бы ее украсили, тем более там такие улицы… Генерала Симоняка, например, это же "Генерал-Прорыв", так его бойцы звали — он обеспечивал прорыв блокады Ленинграда. И я знаю дома, где есть чистый торец. И мы к этому подступались. И я вел переписку с КГА. У меня есть от них ответ на четырех страницах, хотя могли бы одним абзацем ограничиться: "нет".

– Вашей энергии на еще 5 лет хватит?

– Энергии у меня достаточно, я надеюсь, на 25 и на 30 лет созидательной деятельности хватит.

– А на депутатскую?

– Как Бог управит. Где я буду полезен стране, людям, обществу, высшим силам, там и готов находиться. В 2022-2023 годах я жил и работал в максимально спартанских условиях, в очень тревожных местах. Трижды чудом остался жив. Делал полезные дела и был абсолютно счастлив.

Беседовал Константин Леньков / Фото: ЗАКС.Ру