Адвокат Барсукова Сергей Афанасьев: "Из следствия устроили базар"

На минувшей неделе авторитетному бизнесмену Владимиру Барсукову (Кумарину) Куйбышевский райсуд вынес приговор по делу о рейдерских захватах — 14 лет лишения свободы. Впереди еще три дела, фигурантом которых является Барсуков. Его адвокат Сергей Афанасьев рассказал ЗАКС.Ру, почему считает итоги судов заранее предопределенными и как стоит оценивать газетную информацию о связи Барсукова и ректора СПбГУ Кропачева.

— Уже известно, что вы не согласны с приговором. К чему именно у вас претензии?
— Приговор очень сложный, многостраничный — по виду страниц на 200. Мы еще не получили копии. Есть претензии и процессуального свойства, и проблемы, связанные с территориальной подсудностью, и с принятием решения о переводе слушаний из Петербурга в Москву (это решение было принято без участия Барсукова), есть проблемы и уголовно-правовые, касающиеся квалификации действий, и с доказательной базой.

— Есть ли претензии к условиям содержания подзащитного?
— Конечно. Барсуков содержится в изоляторе Матросская Тишина, находится в общей камере, а не в больничном отделении, хотя он инвалид I группы. По понятным причинам я не могу рассказывать подробно, но у него много диагнозов. Недаром и оглашение приговора проходило с многочисленными перерывами, они как раз были связаны со здоровьем Барсукова. Но нам не позволяют получить медицинскую помощь, отказано даже во врачебных осмотрах его лечащих врачей. Единственное, что ему дозволено, — лекарственные препараты, которые привозим мы. Хотя мы и готовы оплачивать работу врачей. Конечно, всюду жалуемся, но безрезультатно.

— Дело Барсукова имеет политический характер, как говорили после ареста некоторые? Или все-таки оно чисто уголовное?
— Политическую подоплеку я не рассматриваю вообще, я только адвокат, это не мое дело. Но как бы то ни было, Владимир Барсуков — значимая фигура для Петербурга, и арест такой персоны не может не иметь политических последствий.

— В ходе следствия вашим подзащитным делались какие-нибудь предложения о сделке с правосудием?
— Предлагалось, конечно, что-то — не очень понятно, не очень связно... Расследование состоит из постоянных предложений фигурантам дела: сдай того, сдай этого, получишь то-то... Устроили базар из следствия. Есть люди, которые, наверное, по-настоящему каются, никаких упреков нет. В основном, конечно, торговля идет негодная. Товар следствию поставляют порченый — получая какие-то преференции, правду не говорят. Оговорить — пожалуйста, могут, но правду никто не сообщает.

— Каковы перспективы остальных судов в отношении Барсукова? Итог предопределен?
— По делам подсудности районных судов думаю, там нечего и говорить — будут обвинительные приговоры. А вот где суды присяжных, там могут быть варианты.

— Но если итог предопределен, его кто-то ведь определил? В каких кругах искать заказчика, во властных кругах?
— Ну да, наверное... Мы даже, вероятно, знаем их. Во всяком случае можно сказать, что этот человек оказался не нужен государству.

Взять участие Барсукова в деле детей Бородулиных — очевидно, что эти дети, наверное, будут благодарны только, когда вырастут. Никто с энтузиазмом не воспринял факт его участия. Очевидно, что государство будет всегда отторгать таких людей, которые заявляют о себе как о способных решить криминальную ситуацию. Поэтому расхождение может быть не с конкретным лицом в стране, а онтологически с государством.

— С чем может быть связано распространение уток про приговор до его вынесения?
— Никаких спланированных провокаций я здесь не вижу. Прокурор потребовал 15 лет, и просто кто-то из журналистов, видимо, поторопился, а выяснилось, что 14 дали...

— Как вы можете оценить версию о связи Барсукова и ректора СПбГУ Николая Кропачева, изложенную в "Независимой газете"? ("Согласно этой версии Владимир Барсуков пользовался услугами Николая Кропачева для создания целого ряда юридических организаций, использовавшихся для воплощения в жизнь рейдерских схем. Как считали некоторые политические обозреватели, этих людей связывали близкие партнерские и даже дружеские отношения", — писала газета. На суде такая версия никак не всплывала. — Ред.)
— Ничего себе! Если нужно опорочить какую-нибудь фигуру или ситуацию, то самый простой способ — связать его с Барсуковым. Ни одного громкого дела не прошло без его фамилии. Вспомните аресты Сторчака, Бульбова — всегда одна из версий была связь с Барсуковым. И все так! Или возникают проблемы с дамбой — надо было просто сказать, что кто-то завязан на Барсукова. Это расхожий в Петербурге прием.

Беседовал Максим Молотков