Провокатор Центра "Э": Националисты бегают к ментам, а демократы – люди интеллигентные, они ходят в Смольный

"Оперативники завербовали меня, убедив, что руководители оппозиции не гнушаются подрабатывать на выборах на «Единую Россию»", - рассказывает ЗАКС.Ру молодой человек, уверяющий, что в недавнем прошлом состоял провокатором при Центре "Э", а сейчас работает в области PR. На условиях анонимности он подробно описывает, как рядовые и более авторитетные противники режима становятся его пособниками, как чиновники вербуют информаторов среди несовершеннолетних и почему представители власти как огня боятся, когда СМИ пишут про них плохое.


ЗАКС.Ру имеет основания полагать, что собеседник издания действительно является тем, за кого себя выдает. Однако не до конца ясны остаются мотивы, подвигнувшие его на общение с редакцией. В связи с этим ЗАКС.Ру считает своим долгом обратить внимание на то, что данный "слив" также может входить в планы представителей власти, ведущих провокационную деятельность в среде оппозиции.


- Какие ведомства в правоохранительных органах занимаются внедрением провокаторов в среду оппозиционеров?

- Центр "Э" (Центр по борьбе с экстремизмом при ГУ МВД по Петербургу и области – прим. ЗАКС.Ру) и отдел по борьбе с терроризмом Северо-западного управления МВД. Сотрудники последнего отчитываются напрямую министру, но сидят в Петербурге. У них регион подчинения – весь СЗФО.

- В части работы с провокаторами эти ведомства взаимодействуют, делят между собой "внедренных сотрудников"?

- Нет, они никак их не делят. Каждый провокатор засекречен. Обмена информации между ведомствами нет. Такими контактами (провокаторов – прим. ЗАКС.Ру) дорожат.

- Как происходит общение провокатора с его руководителем?

- Повседневных контактов нет. Только в строго установленное время. И обязательно не на территории учреждения. Людей стараются не светить, потому что внутри самого отдела идет жесткая конкуренция между оперативниками за провокаторов. Все будут только рады слить твоего внедренного сотрудника.

- Провокатор завязан на оперативника?

- Да. Это кураторы.

- Как происходит процесс вербовки?

- По-разному. На людей могут быть компрометирующие материалы. Причем процесс вербовки идет не только в правоохранительных органах. Например, существует следующая практика. Несовершеннолетних задерживают за какое-либо правонарушение (не вымышленное, а которое они действительно совершили) и доставляют в отделы полиции. Их ставят на учет, закрепляют за инспекторами. А потом их могут приглашать на какие-то профилактические мероприятия, проводимые подведомственными комитету по молодежной политике учреждениями. Это могут быть лекции, прогулки. И там уже происходит процесс вербовки: могут предлагать, запугивать и т.д.

- Как были завербованы вы?

- На одном из общественно-политических мероприятий. Я состоял в одной общественно-политической организации и установил знакомство с людьми, находившимися в другой организации. Они уже были провокаторами, о чем я узнал значительно позже.

- Вы познакомились случайно?

- Я с ними знакомился случайно. А они, возможно, преднамеренно это делали. Потом пошел процесс притирки. Мы обсуждали, что можно было бы создать свою организацию. Потом они предложили мне проконсультировать правоохранительные органы по какому-то вопросу. Я согласился. Через какое-то время снова попросили проконсультировать. Так это и произошло.

- Зачем вы с самого начала согласились давать эти "консультации"?

- Я ничего противозаконного не делал, мне было нечего бояться.

- Но вы же понимали, что вас вербуют? Почему вы не рассказали об этом коллегам по организации, в которой состояли?

- Не пришло в голову.

- Настает такой момент, когда приходится признаться самому себе, что  ты – провокатор?

- Нет. В какой-то момент времени ты понимаешь, что идеология людей, с которыми ты общаешься, состоишь в одной организации, противоречит твоей собственной. Хотя изначально казалось, что эти идеологии совпадают.

- Это сотрудники, с которыми вы общались, вас в этом убедили?

- В процессе вербовки они, в основном, упирают на патриотическую тему. Грубо говоря, они убеждают, что наши оппозиционеры работают на Госдеп. Хотя это скорее я говорю в качестве клише. Там все тоньше.

- Вам показывали какие-то документы, свидетельствующие о неискренности оппозиционеров?

- Лично мне – нет. Но меня убедили в том, что верхушка, руководители оппозиционных организаций с точки зрения морали коррумпированы. То есть они не гнушаются подрабатывать на власть, "Единую Россию". Не постоянно, а на каких-то разовых проектах. На выборах, например. И после этого я понял, что никакой разницы нет: с теми ты, или с другими.

- Вы прониклись идеей, что доносите на таких же, как и вы – провокаторов?

- Нет. Скорее патриотической – что есть нормальные люди, не участвующие в политике, ради которых я все это делаю.

- Но ведь вы разочаровались в лидерах оппозиции, а не в ее идее. И когда вы доносите на оппозиционеров и, например,  срываете их несанкционированную акцию, вы наносите вред той идее, ради которой пришли в оппозицию.

- Не всегда акции проводятся ради идеи. Люди могут получить деньги и провести мероприятие, обставив все таким образом, что простым активистам будет казаться, что  они борются с режимом. А потом лидеры за эту акцию получат деньги.

- Вам платили деньги за вашу работу?

- Нет. Я работал по идеологическим соображениям.

- Существуют провокаторы, которые получают зарплату?

- Сложно сказать. В действительности оперативники "разрывают" между собой ставки (делят друг с другом оклады, выделяемые на оплату услуг провокаторов – прим. ЗАКС.Ру). Я видел, как люди возникают на бумаге. Например, на отдел положено Nое количество информаторов. Оперативники  их придумывают, деньги делят, а стекающиеся к ним сведения от бесплатных провокаторов записывают таким вымышленным людям.

- В чем заключалась ваша работа?

- Я собирал информацию. Делал выводы, предположения – насколько те или иные оппозиционеры опасны. Могут ли они, собираются ли провести какую-нибудь радикальную акцию.

- Но ведь в ваши сводки попадали и рядовые идейные оппозиционеры, не связанные с "Единой Россией"?

- Никогда не попадали. Они не представляли интереса и опасности. Только руководство.

- У вас нет угрызений совести?

- Нет.

- Вы утверждаете, что оппозиция под видом "настоящих" акций, проводит проплаченные мероприятия?

- Да. Думаю, процентов 20 всех акций, проводящихся в Петербурге (это, считая даже самые мелкие – всякие одиночные пикеты, вывешивание чучел и так далее) – проплаченные мероприятия. На одной заказной акции можно заработать от 100 до 300 тысяч рублей.

- Такие мероприятия могут реально на что-то повлиять?

- Если развернувшаяся общественная кампания мощная, она попадает в сводки СМИ. На сегодняшний день чиновники нереально боятся предстать в СМИ в негативном свете. Потому что многие из них имеют деньги от темных дел. И когда их в СМИ обличают не из-за этих темных дел, а из-за каких-то более публичных, волнующих общественность вещей, всегда остается опасность, что их могут начать трясти посильнее. Могут правоохранительные органы заинтересоваться, продемонстрировать, что они работают, имеют контакт с обществом.

Кроме того, имея на руках публикации, обличающие твоего оппонента, ты можешь пойти к начальнику, какому-то влиятельному человеку и доложить: вот, мол, есть такая проблема, уже даже журналисты о ней пишут. И после этого может последовать реакция.

- Существуют ли внедренные агенты правоохранительных органов, которые не только доносят на оппозиционеров, но еще и организуют провокации: драки и т.д.?

- Да. У правоохранительных органов есть четкий функционал: они либо пресекают какие-то акции, либо инспирируют их. Инспирируют с помощью внутренних ресурсов или оппозиционеров, которые зависимы от этих органов.

- Речь идет о рядовых оппозиционерах?

- Не только. В Санкт-Петербурге осталось мало ключевых оппозиционеров, которые не связаны какими-то обязательствами. При чем не только с правоохранительными органами. На них больше завязаны националисты. Хотя бы тот факт, что их часто "дергают" в правоохранительные ведомства уже о многом говорит. И они нормально взаимодействует. У некоторых оппозиционеров из демократического лагеря есть обязательства перед Смольным. Но не перед правоохранителями. Потому что на националистов проще найти откровенный криминал. А демократы - они более приличные, интеллигентные люди. Они с ментами не пересекаются.

- Что же заставляет этих людей общаться с властью?

- Кого – что. На некоторых есть компрометирующие материалы. Ну а другие – мы же не знаем, у кого какой бизнес. Кроме того, можно не давить, а обещать. Например, пообещать согласовать какие-то акции, пообещать пригласить на какое-нибудь собрание, встречу.

- Какие услуги своим "кураторам" предоставляют такие люди?

- Во-первых, информацию. То есть в этой части услуги стандартные. Кроме того, я могу сказать, что ряд националистов получают указания, как проводить акцию, как себя на ней вести. Они должны выстраивать определенную политику поведения, которую диктуют им правоохранительные органы. Для ментов они – агенты влияния. За них отчитываются перед начальством.

Беседовал Олег Мухин