Сергей Шелин: Когда закончится золотой дождь, наш город начнет развиваться

Несмотря на ежегодное увеличение доходов городского бюджета и ощутимую поддержку из федерального центра, Санкт-Петербург пока с трудом можно назвать городом европейских стандартов, об этом недавно заявил известный петербургский политолог, один из разработчиков предвыборной программы Валентины Матвиенко Сергей Шелин. ЗАКС. Ру попытался выяснить у него, что же конкретно мешает экономическому и социальному развитию северной столицы.

- Как вы оцениваете современную городскую политику в социальной и экономической сфере?
- Наша городская экономическая и социальная  политика определяется возможностью распоряжаться огромными бюджетными средствами, в большой степени поступающими из Москвы в виде прямых и косвенных субсидий. Этот свалившийся с неба денежный дождь сыграл злую шутку с нашим городом. Он понижает его конкурентоспособность, мешает повысить производительность труда, а горожанам от этого достаются кое-какие денежные надбавки и пособия, некоторое улучшение дорожных покрытий, ремонт фасадов и много других внешних украшений. Но по существу, модернизация Петербурга идет до слез медленно.

-С чем это может быть связано?
- Лишние деньги чаще ослабляют экономический иммунитет, чем усиливают его. Когда денег нет, городские власти ломают голову, как их получить, и они тогда поощряют бизнес, свободную конкуренцию в этом бизнесе – ну хотя бы для того, чтобы получить больше налогов. Когда городской бюджет зависит от налогов, поступающих от местных налогоплательщиков, то власти заинтересованы, чтобы этих налогоплательщиков было больше, чтобы им лучше и приятнее работалось, и создает им для этого климат. Эта связь у нас нарушена, потому что главными  источниками роста бюджетных доходов стали федеральные субсидии, федеральные инвестиции и налоги от крупных корпораций, которые по совету федерального центра перенесли свои офисы в Петербург. В результате доходы городского бюджета слабо зависят от качества управления городом и от работы нашей собственной городской экономики.

- Казалось бы, Московская область также хорошо финансируется со стороны федерального бюджета, и тем не менее, по вашим словам, темпы промышленного и экономического роста там гораздо выше, чем у нас, почему?
- В инвестициях в экономику Московской области доля федерального бюджета, наоборот, очень мала, она измеряется всего несколькими процентами. А вот в инвестициях в петербургскую экономику федеральная доля составляет примерно четверть. Именно Московская область – пример того, что скудость средств, отпускаемых из центра - это фактор, который усиливает смекалку и усердие местных экономических субъектов. А поток государственных инвестиций,  в сущности, "халявных денег", наоборот, приводит в состояние полной уверенности, что деньги будут независимо от работы. И что в сухом остатке? Прошло семь – восемь тучных, как выражаются, лет, они закончились, вместе со страной и со всем миром мы въезжаем в экономический кризис, и город плохо к нему подготовлен. У нас невысокая производительность труда, а все выполняемые работы стоят дорого. Одно в сочетании с другим – это и есть слабая конкурентоспособность.

- Что же нужно предпринять в связи с этим?
- Нужно, чтобы было как можно меньше монополизма и как можно больше свободной конкуренции. Этим следовало планомерно заниматься раньше, когда было много денег. Это защитило бы от различных соблазнов и стало бы хорошей подготовкой к трудным временам. Конечно, кризис и сам все расставит по своим местам, но это уже будет без наркоза. Когда из центра перестанет литься золотой дождь,  городу  волей – неволей придется опираться на собственные источники финансирования. Это вопрос достаточно близкого времени – и наша петербургская, и вся российская экономика не смогут больше жить на нефтяную ренту. Невероятный рост государственных доходов, быстрый рост жизненного уровня – это ведь на три четверти объяснялось просто тем, что росли цены на нефть. В середине нынешнего года они были раз в семь выше, чем шесть лет назад. За последние месяцы эти цены вдруг упали. Предсказывать дальнейшие их скачки лучше не стоит -  все, кто пытался это делать, провалились с прогнозами. Но есть какой-то потолок нефтяных цен, выше которого они надолго подняться не могут, потому что сразу становятся рентабельными многочисленные альтернативные источники энергии.  Этот потолок достигнут.

- Цены упали до 90 долларов за баррель, это может чем-то грозить  России в целом и Петербургу в частности?
- Алексей Леонидович Кудрин, наш министр финансов,  говорит, что бюджет 2009-го года выдержит цену даже 70 долларов за баррель. Очень приятно это слышать. И это ведь чистая правда. Именно 70 долларов за баррель – как раз и есть та красная линия, ниже которой нам сегодня уже очень рискованно опускаться. Так вот, хочу напомнить, что примерно 6 лет назад нефть стоила 20 долларов за баррель. И ничего, все бюджетные статьи сходились. А сейчас 70 долларов – это уже критическая черта. Такова степень развращения нашей экономики за эти несколько лет.

- Если представить такое страшное будущее, что нефть вдруг закончится в России. Что будет?
- Думаю, мы не доживем до этого. К счастью. Мы с вами не доживем до того момента, когда нефть и газ совсем закончатся, потому что и того и другого еще довольно много. Но их добыча и разведка стоят все дороже, а на какой-то стремительный рост цен рассчитывать не следует. При любом экономическом сценарии роль нефтяной ренты будет уменьшаться. И это совершенно нормальное явление. Никаких сюрпризов.
 
- Вы полагаете, это подтолкнет к развитию?
- Это, безусловно, подтолкнет к развитию. Потому что опыт показывает, что не все, но большинство стран, живущих за счет нефтяных доходов, испытывают большие проблемы с развитием и особенно с модернизацией. Деньги, доставшиеся ни с того, ни с сего, без приложения особых усилий, не идут впрок. В Петербурге не добывают нефти, но так получилось, что хороший кусок нефтяных денег достался и нам. Они, может быть, сделали нашу жизнь несколько более приятной и красивой внешне, но они не ускорили наше обновление. Скорее, наоборот.

- Вопрос касается чиновников. Может быть, вы слышали, может быть – нет, но недавно наши журналисты выяснили, что в кабинет спикера Законодательного Собрания Вадима Тюльпанова и его замов поставляется мебель из красного дерева за 14 миллионов рублей. На бюджетные деньги. Насколько я знаю, в Европе чиновники мало того, что скромно обустраивают свои кабинеты, так они еще они стараются на общественном транспорте ездить. В Швеции, я знаю, некоторые парламентарии ездят на велосипедах, показывая, что они заботятся об экологическом состоянии города. На ваш взгляд, насколько оправданы такие траты наших чиновников?
- К сожалению, я не являюсь личным другом Вадима Альбертовича, поэтому не имел возможности освидетельствовать мебель в его кабинете. Если она какая-то особо шикарная, то, надеюсь, он заплатил за нее из своего кармана?

- Из бюджетных средств. Госзаказ.
- Надо же. Если бы, как жителя города, меня спросили, какую мебель на городские деньги покупать спикеру Собрания, я бы ответил: скромную. Но вот видите, меня не спросили.

- Вам не кажется, что это пир во время чумы?
- К счастью, нет чумы. Пир есть, а чумы нет. Но лучше бы пировать с оглядкой. А то, как бы не пришла чума.

- В ходе кампании по выборам губернатора нашего города в 2003 году, вы были ведущим политических дебатов на "Пятом канале".
- Да, я вел дебаты в двух сериях. Судя по реакции публики, они вызвали определенный интерес. Разумеется, на 100% это заслуга участниц дебатов.

- Насколько мне известно, выступая на различных телеканалах, на "Пятом канале" и на телеканале "Россия", вы высказывали свое одобрение программе Валентины Ивановны, поддерживали ее.
- Скажу вам, что не только высказывал одобрение этой программе, но и принял скромное участие в ее составлении. Потому что я был членом "проектного комитета" - так называлась рабочая группа, которая разрабатывала эту программу. И поскольку данная программа, с моей точки зрения, не реализуется в большинстве пунктов, то я, естественно, об этом не молчу.

- Почему изменилась ваша позиция?
- Моя позиция не менялась. Менялась городская политика. Я считаю правильным то, что считал правильным и 5 лет назад. А именно, что надо спешить с модернизацией нашей городской жизни, с освоением европейских стандартов, и всем прочим, что было записано в этой программе.

- То есть, вы имеете непосредственное отношение к этому громкому термину – европеизация?
- Любая программная разработка, она, во-первых, плод коллективного разума. Во-вторых, ее авторизует тот политик, который идет с ней на выборы. А то, что Петербург – европейский город – это, честно говоря, не новость. Европейский стандарт – это же абсолютно естественно для Петербурга.

- Мне хотелось бы у вас узнать, что конкретно подразумевается под понятием "европейские стандарты"?
- Ну, например, это чистый воздух. Что для этого сделано? Не знаю. Это, например, современная система теплоснабжения - не советская, не централизованная. В каждом доме должна быть автономная котельная, и когда начинать топить, должно решать товарищество собственников жилья. А не получать тепло как милость от начальства. За собственные деньги, между прочим. Это доступность жилья и разнообразие форм его приобретения или аренды. Это свободный выбор медучреждения, где лечиться, школы, где учиться детям. Европейский стандарт – это сильное и полномочное самоуправление. Много чего еще можно перечислить.

- Мне кажется, практически ни один из этих пунктов не реализовался…
- Модернизация идет. Хотят ли отдельно взятые люди внизу или наверху, а она все равно идет. Но она может идти быстро и хорошо, а может идти медленно и извилистыми путями. У нас в городе она идет медленными и извилистыми путями. Простой пример. Скажем, собственная автомашина у человека – это ведь тоже европейский стандарт. Но то, что все желающие за последние 15 лет обзавелись у нас машинами, почему-то оказалось для города сюрпризом. Город очень мало делал и делает для того, чтобы хоть сколько-нибудь к этому приспособиться. Отсюда и транспортный ступор. Модернизация города, как системы, отстает от личной модернизации отдельно взятого городского жителя. Отдельно взятый человек быстро модернизирует свою жизнь. Он подключается к Интернету, он работает на компьютере, у него есть машина. Кто может, - к сожалению, далеко не все, - обзаводятся современного типа квартирами. И так далее, и так далее. Отдельно взятый петербуржец гораздо более модернизирован, чем город. С его архаичной сетью дорог. С бестолковой транспортной системой. С его метро, которое осталось в прошлом веке. С непонятными архитектурными принципами. С уродливыми домами, которые в средненьком европейском городке, даже в поселке городского типа, постеснялись бы строить.

- Что вы имеете в виду? Новострой или старые постройки?
- Я имею в виду почти все новые здания, которые у нас строятся. Это уж точно не европейский стандарт. На окраинах – неохрущобы, только гораздо большего размера и гораздо теснее друг к другу прижатые. В центральных районах - парадные здания в стилистике Золотого дома Николае Чаушеску в Бухаресте. По-моему, они именно этими образцами вдохновлялись. Или своим умом придумали то же самое.

- Недавно у нас прошел митинг за сохранение Петербурга, который первоначально должен был быть маршем. Вы, наверное, знаете. Вот на ваш взгляд, такие марши, такие собрания вообще влияют как-то на изменение градостроительной политики? Или они бесполезны?
- Видите ли, каждый человек, не обязан, по-моему, думать о том, повлияет он или не повлияет. Если он хочет высказать свое мнение, собираясь мирно и без оружия, то это просто его право. А что касается градостроительной политики, то в последние месяцы она и в самом деле немного меняется.  Думаю, в том числе и под давлением общественного мнения.

- Вы имеете в виду здание Биржи?
- Ну, не только. По многим признакам чувствуется, как велико недовольство горожан тем, что и как строится. И это недовольство власти, кажется, теперь улавливают. Раньше эти мысли почему-то им в голову не приходили - до тех пор, пока не начали раздаваться протесты с самых неожиданных сторон.

- Правительством Петербурга активно поддерживается проект "Охта центра". Можно ли считать проект одним из пунктов так называемой программы европеизации? Не противоречит ли он ей? То есть, с одной стороны, вроде бы экономическое развитие города, финансовые вливания в бюджет. С другой - нарушение высотного регламента и противоречие с ЮНЕСКО, которое грозит включить наш город в "черный список" объектов культурного наследия, если небоскреб будет построен.
- Точка зрения ЮНЕСКО, мне кажется, не должна для нас иметь особого веса. ЮНЕСКО – это бюрократическая структура при другой бюрократической структуре – Организации Объединенных Наций. Думаю, что нам – петербуржцам, нужно посмотреть, нужно ли это нам, а не ЮНЕСКО. Мне, например, как жителю Петербурга, эта башня не нужна. Сильно ли она будет уродовать город? Ну, во всяком случае, красоты не прибавит. Банальнейший небоскреб, каких сотни - от Малайзии до Эмиратов. Другое дело, что для города еще большее наказание – это новая массовая застройка центральных районов. Часто эти дома не нарушают даже градостроительного регламента. По высоте они формально в норме. Но они не влезают в самые элементарные архитектурные стандарты. Этот вопрос нужно задать, может быть, не столько городским властям, сколько заказчикам таких сооружений. По-видимому, людям очень низкой культуры. И архитекторам, которые выполняют эти заказы. Людям, видимо, с очень большими приспособленческими дарованиями.

- На ваш взгляд, Газпром не пойдет на то, чтобы переориентировать этот небоскреб на какой-то более масштабный шикарный бизнес-район? Или это принципиально?
- Этот вопрос надо задать, я думаю, Алексею Борисовичу Миллеру: почему ему нужен именно небоскреб и именно в этом месте – чтобы недалеко от центра? Может, ему хочется своих гостей поднимать на вершину этого небоскреба и говорить: "Вот смотрите, какой город лежит у наших ног"? Каких-то других объяснений у меня нет. Мне кажется, что при всей весомости этих доводов, они недостаточно убедительны для наших горожан. Пора бы Газпрому перестать настаивать на явной ошибке и возвести что-нибудь пониже. Его бизнес после этого будет окружен всеобщей любовью и еще больше расцветет.

- Все-таки, если сформулировать, на ваш взгляд, что на сегодняшний момент является главным тормозом развития нашего города?
- Главный тормоз развития нашего города - это слишком легко приходящие в город деньги. Город должен чувствовать, что живет на деньги, которые сам зарабатывает. Это колоссальный допинг и колоссальное воспитующее средство.

- Для этого нужно сформировать какие-то свои производства? Что для этого нужно сделать?
- Видимо, уже сама жизнь скоро поставит город в такие условия, чтобы он жил по средствам. И тогда уж каждый сам быстро придумает, что делать. Пока меня кто-то кормит, просто приносит и кормит – пока манна небесная сыплется, я ни о чем не задумываюсь. Просто питаюсь, доволен, делаю что хочу. А когда меня никто не кормит, то я ищу способ снискать хлеб насущный. И проявляю смекалку. И повышаю свою квалификацию, ищу способы заработать. Честные – разумеется. В таком положении нужно оказаться и городу. Другого выхода не вижу.

Екатерина Стекольщикова